Как я смогу стать великим фокусником, если я никогда не видел магических шоу? Величчио просто величайший из великих, а я пропускаю свой единственный шанс увидеть его.
Или нет? Нехорошая мысль вкралась ко мне в голову. Почему это я должен пропускать шоу?
У меня есть билеты. Я могу добраться до Особняка полуночи на своём велосипеде. Я могу улизнуть из дома на пару часов, а мама с папой никогда об этом и не узнают.
Я перевернулся в кровати и посмотрел на будильник. Циферблат светился в темноте. 21:40.
Шоу начнётся через двадцать минут. Я ещё могу успеть на него, если отправлюсь немедленно.
Времени на размышления нет. Я должен идти.
Я выскользнул из кровати, надеясь, что матрац не заскрипит. Затем на цыпочках подобрался к шкафу и тихонько натянул джинсы и футболку.
Я осторожно открыл дверь своей комнаты, держа кроссовки в руке. В доме было темно. Я слышал, как храпит папа в дальней комнате.
Я подкрался к лестнице. Я, правда, это сделаю? Я вдруг занервничал. Я действительно тайком среди ночи отправлюсь в Особняк полуночи?
Да. Отправлюсь. Я сделаю что угодно, чтобы увидеть Величчио. Оно того стоит.
И вообще, ну что такого ужасного может случиться?
Мама и папа могут всё узнать. И что? Ну посадят под домашний арест. Зато я вживую увижу непревзойдённого Величчио. А пока я буду под арестом, я смогу попробовать научиться некоторым фокусам Величчио.
Да и не смогут они об этом узнать. Не получится.
Я остановился у вершины лестницы. Лестница в нашем доме — самая скрипучая во вселенной.
Однажды, когда я был маленьким, я попытался прокрасться вниз в канун Рождества, чтобы увидеть, что оставил мне Санта. Как только я коснулся ногой верхней ступеньки, так раздалось «СКРИИИИИИИИИИИИИИИИП!» И мама вылетела из комнаты прежде, чем я смог сделать второй шаг.
Но сейчас такого не произойдёт. Я буду делать каждый шаг очень медленно. Я обопрусь на перила, чтобы не дать ступенькам скрипеть. Никто не проснётся. Никто меня не услышит.
Я положил обе руки на перила и навалился всем своим весом. Затем я аккуратно поставил ногу на верхнюю ступеньку. Сперва пальцы, затем пятку.
Скрип. Лишь лёгкое поскрипывание. Наверняка никто не услышал.
Я сдвинул руки по перилам ниже и сделал ещё один шаг. На сей раз вообще ничего не скрипнуло.
Всё идёт отлично.
Я сделал третий шаг. Скрип. Не сильный скрип, но погромче, чем первый. Я замер.
Я прислушался, не поднялся ли кто в доме.
Тишина. Всё чисто.
Если бы Величчио только знал, что мне приходится вытворять, чтобы его увидеть. Наверное, я его самый большой фанат на всём белом свете.
Я спустился по лестнице, издав всего лишь ещё один скрип. Я вздохнул с облегчением.
Теперь я в безопасности. Надену кроссовки на улице, а затем возьму велик и поеду.
Я на цыпочках пересёк холодный пол прихожей. Дотянулся до ручки входной двери. Повернул её.
Уже почти.
Почти.
И вдруг я услышал пронзительный вопрос:
— Тим, куда это ты собрался?
Я обернулся. Джинни!
Она была одета в джинсы и свитер и уже готова была выходить. Она скакала вниз по лестнице.
— Тсс! Разбудишь маму с папой!
Я схватил её за руку и вытащил за дверь.
— Ты что творишь? — спросил я.
— Ждала, когда ты придёшь ко мне в комнату и превратишь меня в кролика, — ответила она. — Во всяком случае, попытаешься.
— Сегодня я не буду этого делать, — сказал я. — Возвращайся в кровать.
— А ты что делаешь? Куда собрался?
Я сел на крыльцо и натянул кроссовки.
— В гараж, — соврал я. — Чтобы попрактиковаться с новым фокусом.
— А вот и нет. Я знаю, куда ты собрался. В Особняк полуночи!
Я схватил её за плечи.
— Ладно. Ты права. Я собрался в Особняк полуночи. Обещай, что не расскажешь маме с папой.
— Я тоже хочу! — настаивала она. — Разреши пойти с тобой.
— Нет. Иди в кровать и держи рот на замке. Или ты пожалеешь.
— Ты должен взять меня с собой! — заявила она. — Если не возьмёшь, я прямо сейчас поднимусь наверх и расскажу всё родителям. И тогда ты никогда не увидишь Величчио.
— Ты этого не сделаешь.
— Сделаю.
Я знал, что сделает.
— Ладно, — согласился я. — Можешь пойти со мной, но веди себя хорошо и слушайся меня.
— Буду слушаться… возможно.
Я вздохнул. Я должен взять её с собой, какой бы гадкой она не была. Ведь тогда она никогда об этом не расскажет родителям, иначе у неё тоже будут неприятности.
— Идём, — прошептал я.