— Моргана? — быстро заморгала она. Если это было возможно, она стала бы еще бледнее. — Где ты...
— Это моя жена Дакота, — прервал он ее. — Она может быть капризной ведьмой, но по большей части безобидна.
Дакота вздрогнула.
— Она ничего не помнит?
Ее облегчение было очевидным. Судя по выражению лица ее мужа, он тоже так думал.
— Кое-что она помнит, — ответила я о себе в третьем лице. Почему эти люди были такими грубыми?
— Присаживайся, — вежливо предложила Бабс.
Более чем была готова вырваться из-под контроля этой пары. Я молча поблагодарила Бабс и села на противоположном конце стола. Прошло не так уж много времени, прежде чем в комнату начали входить новые люди.
Вошел Нестер, одетый не так, как раньше, и сел напротив меня. Я была далека от того, чтобы простить его за то, что он сделал, и все еще не могла придумать рациональную причину, но я была рада увидеть знакомое лицо в комнате.
Появились двое мужчин помоложе, между ними шла миниатюрная девушка. Один выдвинул для нее стул, другой указал ей сесть. Я пыталась понять, были ли они братьями и сестрами или друзьями, когда мужчина с более темными волосами обратил на меня свое внимание.
— Привет, — сказал он, сверкнув дружелюбной улыбкой. — Я Деклан.
Я ответила на его приветствие, не назвав своего имени. Что-то подсказывало мне, что он был родственником других мужчин Андреу, поэтому предположила, что он уже знал, кто я такая. Его телосложение и внешность полностью соответствовали их внешности. Хотя он был намного моложе. По моим прикидкам, ему было около тридцати.
— Это Этан, — положил он руку на плечо мужчины, с которым вошел. — А это Хелен, — лучезарно улыбнулся девушке, сидевшей теперь по диагонали от меня. Она была необыкновенно хорошенькой, напомнив мне старую фарфоровую куклу, которая когда-то была у меня.
С ее стороны не последовало никакой реакции, пока Деклан мягко не сжал ее плечо.
— О, здравствуйте.
Мне показалось, что уже в сотый раз за этот день я не знала, что с этим делать. Когда Джулиан вошел в комнату, я занялась складыванием салфетки. Как мог один человек занять так много места, ничего не делая? Он сел во главе стола справа от меня.
— Бабс, — только лишь сказал он, и женщина начала двигаться, исчезнув за открывающимися в обе стороны дверями в задней части комнаты.
— Ты хорошо устроилась?
Я знала, что он говорил со мной, потому что могла ощутить вес его взгляда.
— Замечательно, спасибо, — ответила я.
Двери снова распахнулись, и в комнату вошел мужчина, за которым следовала Бабс. На столе были расставлены блюда, приготовленные чьими-то заботливыми руками.
Я была готова обслужить себя сама, но Джулиан сделал это за меня. Он наполнил мою тарелку всем тем, что я бы поела, пропустив то, что лишь мысленно отвергла. Нестер наблюдал за ним с веселым выражением на лице. Я не возражала, но была немного удивлена, что он так хорошо воспринял мое возвращение. С другой стороны, я не могла сказать, что происходило у него в голове.
Завязался разговор, и все ели так, как будто мое присутствие было совершенно обычным делом. Никто не задавал никаких личных или косвенных вопросов. Единственными, кто не произнес ни слова, были Хелен и Дакота. Одна из них, казалось, была совершенно довольна тем, что ела свою еду и не участвовала в разговоре. Другая же все еще выглядела мертвенно-бледной.
Даже у Нестера не возникло проблем с тем, чтобы вставить свои пять копеек, и я задалась вопросом, насколько хорошо он знал эту семью.
Когда речь пошла об одной из камер предварительного заключения, я потеряла нить разговора.
— Ты работаешь в тюрьме? — спросила я Луку, поскольку именно он поднял эту тему.
Он громко рассмеялся, и я зарделась.
— Тюрьма гораздо более приятное место, чем то, о котором он говорит, — отозвался Нестер.
— Ага, условия проживания ставят нас в неловкое положение, — ответил Лука.
— Что может быть хуже тюрьмы?
— «Георгин», — произнес Джулиан.
Я посмотрела на него впервые с тех пор, как мы сели за стол. У меня внезапно возникли проблемы с глотанием. Этот человек был моим мужем. Моим мужем. Он смотрел на меня в ответ, не моргая. Чары были разрушены появлением кого-то еще.
— Простите за опоздание.
Я моргнула и повернула голову как раз в тот момент, когда еще один мужчина и девушка скользнули на пару пустых кресел. Этих двоих было легко связать. У нее на пальце было большое обручальное кольцо, и он носил такой же мужской вариант. Между ними стояла радионяня. Чтобы она улавливала нужную частоту, им было необходимо тут жить, верно?
— Это Мейсон и Кейти, — представил Джулиан, нарезая свиную отбивную.
— Мы должны были начать с этого. Приятно с вами познакомиться, — сказала Кейти, одарив меня улыбкой, которая осветила ее хорошенькое личико. Она, должно быть, была примерно того же возраста, что и Хелен. У них обеих был юный, невинный вид. Только у Кейти волосы были темно-каштановые, а глаза — неповторимого кобальтового оттенка.
Мужчины этой семьи, безусловно, знали, как выбирать себе спутницу.
Я почувствовала себя крайне неуместно среди них всех. Может быть, когда-то я и была красива, но шрамы изуродовали меня безвозвратно. Как снаружи, так и внутри.
— Итак, как тебе этот дом? — спросил Мейсон, как только обслужили его с женой.
Он посмотрел на меня через стол, и невозможно было не заметить его сверхъестественного сходства с мужчиной, за которым я была замужем. Будь Джулиан на несколько лет моложе, они могли бы сойти за братьев.
— Милый, — наконец ответила я, уставившись на свою тарелку, поскольку больше не смогла выдерживать его взгляд.
Мой разум лихорадочно заработал. Был ли это его сын? От кого? Был ли он моим? Нет, Нестер не зашел бы так далеко, разлучая меня с моим ребенком. Или зашел?
Тот ребенок, которого я продолжала видеть во снах… я сделала глоток воды, пытаясь ослабить нарастающее давление в затылке. Когда боль не утихла, я еле слышно извинилась. Избегая зрительного контакта с кем бы то ни было, я покинула столовую и вышла на улицу, на самом деле не заботясь о том, что подумали в тот момент присутствующие. Мне нужно было подышать, чтобы хоть немного ослабить давление в груди.
Уже стемнело, но солнечные фонари были включены и освещали некоторые части дома. Я подошла к фонтану и присела, жалея, что не сходила за своей накидкой, но было уже слишком поздно. Не хотела возвращаться и рисковать столкнуться с кем-нибудь.
Я пробыла в этом месте меньше двадцати четырех часов и уже узнала о себе больше, чем за последние годы. Просто не понимала, что делать с этой информацией, как реагировать, что сказать или сделать. Нестер потратил так много времени, заставляя поверить в реальность, к которой я никогда не принадлежала.