Его тяжелый взвешенный взгляд был подобен раскаленному железу. Тишина, которая встретила мои извинения, хлестнула меня, крича, что они ничего не значат. Это были всего лишь слова. На грани очередного срыва я попросила меня извинить. Встала из-за стола, чтобы убежать куда угодно, только подальше из этой комнаты и его холодных зеленых глаз, но, прежде чем я успела куда-либо выйти, он подошел ко мне.
― Посмотри на меня, ― потребовал он, стоя на расстоянии волоска от меня, загораживая выход.
― Джулиан.
― Моргана, ― скомандовал он.
Я подняла голову, как ребенок, которого отчитывали, и снова посмотрела ему в глаза.
― Никогда не прячься от меня. Никогда не убегай. Я вытащу тебя из зоны комфорта или верну на свою сторону, чего бы ни потребовала ситуация. Я живу для того, чтобы расширять твои границы.
Я не была уверена, что на это можно было сказать. Мне было трудно поверить в его слова после того, что я сделала. Что все это время он все еще хотел меня. Я потянулась к нему. Не знала, сделала я это потому, что нуждалась в контакте, или потому, что хотела почувствовать его рядом с собой. В любом случае, я сделала это.
Он был уверен в своих движениях, как и с тех пор, как впервые встретила его на летнем барбекю. Воспоминание всплыло на передний план моего сознания, когда его губы прижались к моим. Он прижал меня к себе, будто хотел, чтобы я растворилась в его теле. В отличие от предыдущего поцелуя, все нежное притворство исчезло.
Джулиан запутался в моих волосах. Что-то похожее на рычание вырвалось из его рта, и хватка усилилась. Он оттянул мою голову назад еще сильнее. Наши зубы лязгнули друг о друга, когда мы попятились.
На вкус он был как красное вино, печаль и все то, чего мне не хватало в жизни. Мой зад ударился о стол с такой силой, что что-то упало на пол. Секундой позже к этому присоединилось что-то еще, и он поднял меня, усадив на край.
Его рука все еще путалась в моих волосах. Возбуждающая энергия струилась по венам. Сердце колотилось о ребра, пока эмоции боролись за первенство в моей голове.
Джулиан был устрашающе молчалив, его прохладное дыхание теперь скользило по моей шее, когда он отстранился. Мужчина потянулся вниз, и звук расстегивающейся молнии, казалось, эхом разнесся по комнате. Внутренний инстинкт, своего рода интуиция подсказывала мне, что этот секс не будет нежным.
Он высвободил свой член и крепче сжал мои волосы до такой степени, что у меня защипало кожу головы. Раздвинув мои ноги, Джулиан встал между ними и сдвинул мое нижнее белье в сторону.
Выпуклая головка его члена двигалась вверх и вниз по моей киске. Он снова поцеловал меня как раз перед тем, как войти туда, где я отчаянно нуждалась в нем. Мое тело точно знало, что делать. Влага между моими бедрами помогала с болью от растяжения после стольких лет. Я почувствовала восхитительное жжение, когда он вышел и снова вошел в меня, качнув стол с такой силой, что бокал с вином опрокинулся набок, и содержимое вылилось на скатерть, намочив мне задницу.
Он сделал это снова. Вытащил почти полностью и вогнал обратно, прежде чем я успела сделать следующий вдох. Я сжалась вокруг него и схватила за плечи. Джулиан опустил одну руку мне на бедро, прямо над тем местом, где было вырезано его имя.
― Я помню, будто это было вчера, ― прохрипел он, начиная трахать меня усерднее. ― Я хотел оставить тебе постоянное напоминание о том, что ты моя.
Он впился ногтями в мою плоть, и я зашипела от боли. Его член запульсировал от возбуждения. Он входил в меня так сильно, так глубоко, что его яйца начали ударяться о мои ягодицы.
― Вот так, ― простонал он, одергивая мою голову назад и вызывая еще один прилив желания между моих ног. ― Ты ведь совсем не забыла об этом. Твое тело помнит. Киска, сжимающая мой член, помнит.
Я не могла составить связного предложения. Все, что вырывалось из моего рта, было криками и стонами. Чем громче я кричала, тем сильнее он входил. Когда он ускорил ритм, я не думала, что смогу выдержать.
Так давно занималась сексом, что, казалось, могла взорваться в любую минуту. Мое дыхание стало затрудненным, а боль в бедре вызвала ощущение жжения, разлившееся по всему телу. Когда он был внутри меня, мне было хорошо.
Кульминация обрушилась на меня, будто врезался товарный поезд ― внезапно и сильно. Его имя сорвалось с моих губ, когда я падала с опасно высокой пропасти. Он погрузился по самое основание и последовал за мной. Его член пульсировал, пока мужчина кончал.
Все еще находясь внутри, он слегка оторвался от меня, поднес руку, что была в моих волосах, к лицу и сжал челюсть.
― Ты не причинила мне боли. Ты, бл*ть, разрушила меня.
Это была холодная суровая правда.
И это было совсем не больно.
Боль ― это простое слово из четырех букв.
Разрушительно. Сокрушительно. Опустошительно.
Вот каково это было.
Как только он вышел из меня и снова натянул брюки, отвернулся.
― Тебе следует отправиться в постель.
Я смотрела, как он снова уходит от меня. Хотела, чтобы Джулиан остался, но между нами было так много боли, что воздух вокруг стал плотным.
Поэтому я отпустила его, беззвучно еще раз прося прощения, пока смотрела на его удаляющуюся фигуру. Я знала, что он сказал, что мы оба причинили друг другу боль, но в глубине своего дерьмового сердца понимала, что этот человек никогда бы не попытался лишить меня жизни.
Глава 11
Джулиан
В любви рождается боль.
Еще больше, чем в ненависти.
Ненавидеть было легко. Если мне кто-то не нравился, у меня было несколько оперативных методов исправить это.
Любовь. Не то, что я отдавал добровольно или что давалось мне легко. Когда я действительно заботился о ком-то, то был готов пройти ради него через адское пламя.
Мне показалось ироничным, что я мог испытывать столько страданий из-за одного гребаного человека, когда мои руки были запятнаны литрами крови других.
Возможно, мне не следовало покидать ее таким образом, но и остаться я тоже не мог. Мне хотелось наброситься на нее, но я намеренно отказался причинять ей боль. Не таким образом. Вместо этого я нашел другую отдушину, используя хитроумное приспособление, которое Лука показал мне в тот день, когда мы покидали мой офис.
Я зашел в игровую, расположенную через несколько дверей от моей собственной. Грязи стало еще больше, чем было в прошлый раз, когда я был здесь, чего и следовало ожидать. Я стал причиной его рвоты, и у него был тяжелый приступ диареи. По всему креслу было размазано старое и новое дерьмо. Запавшие глаза следили за мной, желтуха делала его похожим скорее на зомби, чем на человека.