В данный момент он, вероятно, был готов умереть. Я держал его при себе только потому, что у него была необходимая мне информация.
Как только я это понял, заняло слишком много времени, чтобы нарушить его молчание, поэтому решил, что мне причиталось некоторое отсроченное вознаграждение. Я поставил новейшее устройство Луки на землю и устранил все изгибы. Подвинув его, я соединил нужные части друг с другом. Подумывал о том, чтобы оставить яйца этого человека нетронутыми, но как я мог? Мне было любопытно. Подняв сморщенные шарики, я положил их туда, куда им полагалось примоститься.
После того, как я закончил, смог понять привлекательность так понравившейся Луке вещицы. Он всегда изобретал то одно, то другое устройство для пыток. Я ввел мужчине ту же дозу, что и женщине ранее.
Мне не нужны были его крики сегодня вечером, только страдания и неизбежный конец. Не обращая внимания на запах, я подумал о чем-нибудь более приятном. От Морганы пахло ванилью совсем как раньше. Снова оказаться внутри нее, иметь возможность прикасаться к ней и пробовать ее на вкус ― это было неописуемое чувство.
Ее легкое принятие «Георгина» было совершенно другим делом.
Я повернул регулятор в нижней части устройства на пятнадцать минут, а затем откинулся на спинку стула, чтобы понаблюдать за работой. Пятнадцати минут мне было достаточно, чтобы прочистить мозги. Девятьсот секунд и неизбежное «обезглавливание».
Это было довольно уместно, учитывая, что именно это, по моим ощущениям, делала Моргана со мной снова и снова. Каждый раз, когда она пыталась отвергнуть меня. Каждый раз, когда она причиняла себе боль. И в тот момент, когда сказала, что любит меня, за несколько минут до того, как столкнула нас с гребаного обрыва.
Несмотря на все это, я все равно любил ее, одержимо любил. Иногда жестоко. Моя жизнь всегда была тщательно контролируемым хаосом, если не считать того, что касалось ее. Она всегда будет для меня единственным исключением по той простой причине, что она была именно той единственной.
Ей повезло, что она не была ни одной из женщин, которые приходили раньше. Ни одной из тех, с кем я играл, чтобы скоротать время после.
Они все влюблялись в меня, и все они умерли с одной и той же глупой надеждой, что однажды я полюблю их в ответ. Некоторые из них были всего лишь пешками, устраненными или использованными мной и моей семьей, чтобы получить то, что мы хотели. Все остальные ― лишь бессмысленными мешками плоти. Они верили, что сорвали со мной джекпот. Я был богат, привлекателен и мог очаровать дьяволицу, чтобы та отсосала мой член, если бы действительно этого захотел.
«Георгин» был похож на дворец, и здесь, в этом городе, я был королем. Все хотели стать королевой, но это место было занято. Моргана заняла этот титул давным-давно, когда стала моей второй половиной. Я знал, что мне представился еще один шанс с ней, но прямо сейчас мне нужны были эти гребаные минуты, чтобы дать моим эмоциям разгореться и вскипеть, чтобы они превратились в пепел, а затем, черт возьми, остыть.
Итак, я устроился в своем кресле и наблюдал, как устройство начало работать. Шестеренки вращались, ритмично лязгая, натягивая ремни безопасности на мужчине против часовой стрелки. Его правое колено сдалось первым, нога вывернулась, и отломки кости порвали плоть, превращая окружающие ткани в месиво из крови и хрящей. Следующей была левая рука.
Пока по его венам тек специальный анестетик, все, что он мог, ― это смотреть на происходящее такими широко раскрытыми глазами, что, казалось, они вот-вот выскочат из орбит. Я мельком увидел, как вены на его яйцах стали темно-синими, когда вокруг них скрутился узел. Именно тогда я решил, что мне не хотелось смотреть, как мужчина лишался яиц, поэтому я откинул голову назад и закрыл глаза, мысленно отсчитывая секунды.
Глава 12
Моргана
Я ждала у двери его офиса, чтобы сказать, что ужин готов. Он был так непреклонен в том, чтобы я согласилась на свою роль в «Георгине», и я, честно говоря, делала все, что могла, но готовила я ужасно.
— Войдите! — прокричал он за дверью.
Я сделала глубокий вдох и вошла.
— Куколка, — усмехнулся он мне.
Сердце в груди затрепетало. У нас было так много проблем, но я не могла отрицать, что любила его каждой частичкой себя. Когда я заметила, что второй монитор на его столе включен, поняла, что он смотрел одно из шоу.
— Ужин готов, — тихо сказал он, уже отворачиваясь, чтобы заглушить низкие крики агонии, доносящиеся из его динамика.
— Стоп, — рассекла воздух его команда с безошибочной ясностью.
Я остановилась, бесшумно сглотнув.
— Иди сюда, — приказал он снова, гораздо мягче.
Я знала, что лучше не поддаваться на его мягкие слова. Джулиан был идеальным хищником. Ты знала, что он опасен и способен полностью уничтожить тебя, но все это не имело значения, как только он ловил тебя в свои сети.
Я повернулась и подошла к нему.
Всегда летела к нему, как голубь, который возвращается к своему голубятнику, независимо от расстояния или погоды.
Он отодвинулся от своего стола и посмотрел на меня. Холодная ухмылка изогнула его губы. Не нуждаясь в том, чтобы он что-то говорил, я опустилась к нему на колени, обвивая руками его шею и прижимаясь к нему.
Его прохладное дыхание овеяло мою кожу, когда он засмеялся, обхватив одной рукой мою талию так, чтобы я оперлась на него, и положив руку мне на бедро.
Если бы я могла зарыться в него и просто оставаться там, так бы и сделала. Нам всем нужно было уединиться от остального мира. Таков был мой способ. Он был безжалостным человеком, который делал все, что ему было нужно, чтобы добиться своего, и мне было почти жаль любого, кто попадался в его порочные сети, но я знала, что нигде не могла быть в большей безопасности.
— Смотри, — мягко сказал он.
Я поудобнее устроила голову у него на плече так, чтобы смотреть на экран. Там был Лука, стоя позади мужчины, который был привязан животом вниз.
Его ноги были раздвинуты парой толстых ремней безопасности, а на нем не было ни клочка одежды. Когда из динамика донесся очередной вопль боли, я снова сглотнула, наблюдая, как Лука вставлял и вынимал из задницы мужчины старомодную бутылку из-под кока-колы. Рука Джулиана скользнула мне между ног, направляясь прямо туда, где я уже становилась влажной.