— Моргана, — он изобразил шок, поглаживая меня через кружевную ткань моего нижнего белья. Ни один из нас больше никогда не удивлялся другому. Я была его грязной мазохисткой, а он был моим прекрасным извращенным садистом. Мы были крайне непристойной парой, всегда предававшейся жутким актам злости и постоянно занимавшейся любовью среди разврата.
Я раздвинула для него ноги, и он снова рассмеялся. Его губы нашли путь к моим, и он поцеловал меня с тем же голодом и завладевающим душой желанием, что и всегда. Я снова приспособилась к нему, наше дыхание уже становилось прерывистым.
Звук расстегивающейся молнии заставил меня прижаться к нему чуть сильнее. Мое нижнее белье было сорвано с раздраженным рычанием, когда оно начало замедлять его. Джулиан схватил меня за бедра, и я нависла над ним, глядя ему в глаза сверху вниз.
— Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел, — пробормотал он, наблюдая, как я приоткрыла губы, когда он опустил меня на свой член, растягивая мою набухшую киску, когда он скользнул внутрь меня, погружаясь так глубоко, как только мог и вырывая тихий стон из моих глубин. Сначала он медленно управлял мной вверх-вниз, но прошло совсем немного времени, прежде чем он начал уговаривать меня объездить его сильнее.
Когда крики мужчины на заднем плане стали громче, он уложил меня на свой стол и принял на себя весь контроль, от которого я добровольно отказалась. Его удары были страстными; он с силой вколачивался, заставляя дерево царапать мне спину. Я обвила ноги вокруг его талии, зарывшись пальцами в его волосы.
Он крутил бедрами, толкаясь внутрь в устойчивом темпе.
— Ты чертовски идеальна, — прохрипел он, врезаясь в меня с каждым словом.
Секунду спустя он простонал мое имя, когда киска начала сжиматься вокруг него, заставив мужчину припасть к моим губам. Он впился зубами в мой язык, посылая болевой сигнал в мой мозг. Моя киска сжалась сильнее, и я притянула его ближе. Наши тела двигались синхронно, как происходило всегда, на автопилоте подводя нас к ошеломляющему оргазму.
Он поймал мой отрывистый крик своим ртом и зарычал, кончая так же сильно, как и я, едва сдерживаясь от того, чтобы его тело не раздавило мое. Джулиан коснулся своим лбом моего, и наше дыхание стало единым целым в уютной тишине.
Мы оставались в таком положении, и через несколько минут он медленно взял меня снова. На этот раз, когда мы наблюдали, как мужчина на экране истекал кровью, Лука вогнал свою теперь уже разбитую бутылку ему в прямую кишку.
— Я всегда буду любить тебя, — мягко произнес он у моего уха.
— Я буду любить тебя больше.
Коснулась его прекрасного лица и поцеловала.
***
Эти вспышки воспоминаний о ее жизни были похожи на старую кинопленку. Я наблюдала, как разворачивались все эти ужасы и небольшие победы. Даже почувствовала ее эмоции. Как сердце раскололось на части, когда она поддалась безжалостным в своем стремлении ее уничтожить демонам. Тем самым, что шевелились в глубинах моего сознания.
За последние четыре дня эти воспоминания стали приходить часто.
Джулиан всегда был в центре, даже если не присутствовал непосредственно на сцене. Он был моим солнцем, и я сияла ярче бриллианта каждый раз, когда муж был рядом. Мир казался темнее, когда я его не видела.
Он делал что-то со мной и моим телом, отвратительное и извращенное, но я хотела всего этого. Все еще хотела. Я точно знала, кто он такой и на что способен, и единственное, что чувствовала к нему, — это печаль и любовь. Так много любви. Конечно, были еще гнев и сожаление, а также чувство вины, которое грызло меня изнутри, как червяк сердцевину яблока. Оно не исчезнет волшебным образом за одну ночь. Мне казалось, что я буду испытывать его всю оставшуюся жизнь, но не всегда так ярко.
Однако все эти откровения не помогали мне понять, о чем Джулиан думал сейчас. Когда он ложился спать каждую ночь, он не прикасался ко мне.
Каждое утро он целовал меня в лоб, но больше ничего. А я хотела большего. Жаждала большего. Нуждалась в этом, как в воздухе.
Я подумала, что отсутствие прогресса от него, возможно, было связано с тем, как он оставил меня, пока его сперма стекала у меня между ног в вино, которое мы пролили на стол. Я не злилась на него за то, что он ушел.
Его слова с той ночи продолжали проигрываться в моей голове, как заезженная пластинка, и я ничего так не хотела, как забрать всю его боль. Нам обоим нужно было исцелиться, и я лишь надеялась, что мы сможем найти способ сделать это вместе, как те люди, которыми мы были сегодня.
Я повела плечами и вздохнула, потирая заднюю часть шеи. Это был прекрасный день. Выглянуло солнце, небо было ясным и голубым. Здесь, как всегда, было тихо, но мне это начинало вроде как нравиться. Я знала, что Бабс была внутри, напевая себе под нос, пока вытирала пыль со всех вещей, которые в этом и не нуждались.
Лука время от времени появлялся ни с того ни с сего, всегда выглядя так, словно выполнял какое-то задание в одиночку. Я не видела его жену с того самого вечера за ужином, и у меня не было особого желания встречаться с ней. Что-то внутри меня испытывало раздражение от нее с тех пор, как Джулиан признался мне о ее роли, и мое прошлое всплыло на поверхность.
Я знала, что в конечном счете несла ответственность за свои собственные действия, но чтобы кто-то знал, насколько уязвимой я была тогда, и поощрял меня покончить с этим... что же, я не хотела, чтобы кто-то подобный был в моей жизни.
Вобщем, я чувствовала себя так, словно вернулась домой после слишком долгого отсутствия. Нестер был вынужден исчезнуть на некоторое время. Не навсегда, но до тех пор, пока я не смогу переварить то, что он сделал, и не почувствую себя достаточно хорошо, чтобы услышать его настоящее объяснение, не позволив при этом гневу взять надо мной верх.
Услышав слева от себя шаги, я повернула голову и увидела Мейсона, идущего ко мне.
— Доброе утро, — поприветствовал он меня с прекрасной улыбкой.
Мое сердце сжималось всякий раз, когда я видела его за последние несколько дней. Он был так похож на Джулиана, словно Джулс сам его слепил. Единственным отличием были его глаза, которые больше походили на мои.
— Доброе, — ответила я, улыбаясь ему.
Он сел рядом со мной. Его осанка была совершенно ровной.
— Ты не должна стесняться меня. Ты же моя мама.