— Как я посмотрю, у тебя просто прекрасно получилось, — ответил я с жестоким сарказмом.
— Я принял неверное решение. Думал, что, открыв ей правду, она вспомнит, почему пыталась покончить со всем этим, и это поможет ей успокоиться. Даст возможность двигаться дальше. Что-то не позволяло ей оставить эту чертову дыру позади. Полагаю, все это имело неприятные последствия.
Он снова вздохнул и начал подниматься.
— Во-первых, это был ужасный план. Нельзя лечить травму той же травмой. Если бы все сложилось по-другому, ей стало бы в два раза хуже, чем раньше.
— Как, черт возьми, ты стал врачом?
— Я лечу тела, а не разум. И сделал для нее все, что мог, учитывая обстоятельства, — рассмеялся он. — Ты действительно ублюдок, Джулиан. Счастливый ублюдок. Ты отказываешься умирать и мог бы прямо сейчас объявить миру, что ты на самом деле сам сатана, и вся твоя чертова семья возрадовалась бы.
Удача не имела к этому никакого отношения. Я посылал смерть на х*й каждый раз, когда она пыталась прийти за мной. У меня было несколько шрамов и болело колено, но я чувствовал себя моложе, чем за последние годы, и это было во многом связано с возвращением моей жены. Что касается семьи, то безумие было у нас в крови. Сатана, вероятно, был нашим дальним родственником.
— Почему сейчас? Зачем возвращать ее сейчас?
— Я говорил тебе. Я не хотел, чтобы она однажды проснулась, и ее состояние ухудшилось. И хотел, чтобы она познакомилась с тобой и вашим сыном, получив при этом то удовлетворение, которого она заслуживала.
В тот первый день я спросил его о чем-то подобном и получил аналогичный ответ. Это была полная чушь. Может быть, он действительно хотел, чтобы женщина, за которой он ухаживал, выздоровела и обрела покой, но в его рассуждениях скрывалось нечто гораздо большее, и дело было не в Мейсоне или во мне. Он был идиотом, если думал, что я ему поверю.
— А та другая молодая женщина, о которой вы говорили?
У меня уже была теория. Ее еще нужно было проверить, но у меня было хорошее представление о том, о ком он говорил. Та же самая маленькая сучка, которая в прошлый раз восстала из мертвых.
Он умолк.
— Это история для другого раза, и я говорю это, чтобы дать понять, что у меня есть план действий на случай непредвиденных обстоятельств или если со мной что-то случится по твоей указке.
— Я обязательно добавлю это в свои заметки.
— Уверен, что ты это сделаешь, и, возможно, немного благодарности тоже. Я был тем, кто ухаживал за ней, восстанавливая ее здоровье.
Я ничего на это не сказал, просто подождал, пока он не уберется к чертям собачим из моего кабинета. Если он думал, что у него был козырь для торга, то жестоко ошибался. Она упустила половину своей жизни из-за него. Не помнила всего, что потеряла, независимо от того, где восстанавливала силы. Он воспользовался ситуацией, к которой не имел никакого отношения, чтобы искупить собственную вину.
Когда я убедился, что он ушел, взял свой телефон и выключил диктофон.
Глава 14
Моргана
Когда я попросила Мейсона показать мне личную комнату в «Георгине», я ожидала чего-то похожего на комнату его отца.
Его игровая была выкрашена в угольно-серый цвет. Все стены, кроме одной, были увешаны картинами на подрамниках. Еще больше было аккуратно сложено в стопки. Я провела рукой по его специальному креслу и обвела взглядом подставку для мольберта рядом с ним.
На одной стене не было ничего, кроме полок, каждая из которых была уставлена рядами идеально обработанных черепов.
― Ты это сам нарисовал? ― спросила я, внимательно изучая представленное искусство на мольберте. Картина была невероятно мрачной и чрезвычайно хорошо детализированной. Люди были собраны из разных частей, всех размеров и цветов. По его работе и расположению мольберта я могла сказать, что именно он здесь делал.
― Да, рисую в течение нескольких лет.
― А черепа?
― Некоторые сделала Кейти.
Не могла представить, чтобы эта девушка делала что-то подобное, но, тем не менее, сей факт заставил меня улыбнуться.
― Это потрясающе.
― Правда? ― спросил он с явным удивлением.
Я подняла глаза, и выражение его лица дало мне понять, как много для него значило то, что я принимала его таким, какой он есть, и его занятие.
Если бы только я могла схватить прошлую себя за плечи и вбить в нее хоть немного чертова здравого смысла. Когда я посмотрела на него, не увидела презренного или дьявольского психопата. Я увидела ребенка. Своего ребенка. И он вырос в красивого умного мужчину со склонностью к чему-то, что можно было понять только внутри стен «Георгина».
― Да, правда. Ты бы только видел мои попытки нарисовать круг.
Он одарил меня мальчишеской улыбкой, и мое сердце растаяло.
― Значит ты здесь, чтобы остаться? ― спросил он, снова меняя тему.
― С этим нет проблем?
Этим вопросом я заслужила любопытный взгляд.
― А почему должно?
― Потому что я никогда не была там, где должна была быть.
Мы вышли в коридор.
― Никто из нас не может вернуться назад и изменить то, что произошло.
Я согласилась едва заметным кивком.
― Кроме того, теперь ты здесь. Я бы сказал, что это дает нам достаточно времени для знакомства.
С этим я тоже была согласна, но постаралась держать себя в руках, поэтому просто сжала его предплечье. Я любила Джулиана только за то, что он позаботился о нашем сыне и помог ему стать тем, кем этот мужчина являлся сейчас. Мое сердце все еще любило Мейсона так же сильно, как и в первый раз, когда мне дали подержать его. Я еще не все вспомнила, но это воспоминание всегда было со мной.
Мы достигли конца коридора, где нас поджидал дьявол собственной персоной. Он смотрел в свой телефон, сразу же убрав его, когда заметил нас. Его взгляд переместился с меня на Мейсона.
― Посылка дошла нормально? ― спросил его Джулиан.
― Этан убедился, что все пришло в полном порядке. Возможно, несколько недочетов, но ничего слишком радикального.
― Спасибо.
― Тебе не нужно меня благодарить. Пойду, надо проведать Кейти, ― объявил Мейсон, когда их загадочный обмен репликами закончился.
Он оставил нас после того, как нежно поцеловал меня в щеку. Я хотела побежать за ним и заключить его в медвежьи объятия, но... нужно быть терпеливее.