― Это самая мудрая вещь, которую я когда-либо от тебя слышал.
Он проигнорировал меня и продолжил говорить.
― Она крайне замкнутая. Есть вещи, которые она помнит. Незначительные мелочи. Она никогда не забывала цвет твоих глаз. Лицо младенца. Я приложил к этому руку. Не верю, что знать все, что есть на свете, когда-нибудь принесет пользу. Однако чувствую, что она все сильнее уходит в себя, да и не хочу больше разлучать ее с тобой или сыном.
Я уже понял, что она не помнит нашего сына. Раз она была так близко все это время, то ни за что на свете не бросила бы Мейсона. Я сразу же подумал о нем. Мой мальчик не знал свою маму. Он и понятия не имел, что она сейчас здесь. Сказать ему об этом, а потом добавить, что она тоже, черт возьми, не знает, кто он такой? Это могло вызвать боль другого рода. От которой я не мог его оградить.
Внезапно я больше ни секунды не мог смотреть на мешок с дерьмом, сидевший напротив меня. Я бы окрасил свой офис в красный цвет и чертовски хорошо провел бы время, занимаясь этим.
― Тебе лучше уйти. Оставь свои ключи и сходи к ней. Убедись, что она не попытается сбежать.
Томас был достаточно умен, чтобы не задавать никаких вопросов. Он достал из кармана ключи и направился прямо к двери.
― И, Томас. Если ты посмеешь попытаться увести ее с этой территории, я заставлю ее смотреть, как отрезаю тебе все до единого пальца, а затем скармливаю их тебе.
― Понял, ― пробормотал он, выскальзывая в коридор.
Мне потребовалось пять минут, чтобы собраться с мыслями, насколько это было возможно. После этого я не стал терять времени и пролистал свои контакты, начав делать несколько звонков.
***
Потребовалось добрых тридцать минут, чтобы собрать всех, кроме Кейти и Хелен. Мальчики могут объяснить им все позже так, как сочтут нужным.
― Итак, как она выглядит? ― спросил Лука, хватая мятную конфетку из вазочки на моем столе.
― Она выглядит как Моргана, ― беспечно заявил я.
― Значит, ты позвал нас сюда, чтобы предъявить свои права?
Я усмехнулся. Он знал, что этого никогда не случится. Я никогда не хотел ничего большего, чем узкую дырочку или теплый рот, в который можно было бы облегчиться. Ничего большего никогда не было и никогда не будет. Особенно сейчас.
Была только одна женщина, с которой я осмелился бы связать себя, и она только что воскресла из мертвых, одетая в то, что можно найти на дне ящика для нуждающихся.
― Не думаю, что нам нужно предупреждение не прикасаться к кому-то, кто похож на члена семьи. Есть некоторые границы, которые мы не пересекаем, папа, ― ответил ему Деклан.
― Не говоря уже о том, что ты единственный в этой комнате, кто застрял в несчастных отношениях, ― добавил Мейсон.
― О, да, ― согласился Этан.
― Она похожа на нее, потому что это и есть она, ― прервал я их болтовню, прежде чем они успели по-настоящему начать разглагольствовать. Быстро и прямо к делу. Я все еще пытался разобраться в своих эмоциях по поводу всей этой ситуации и предпочитал делать это спокойно, но их нужно было оповестить. Они заслуживали того, чтобы их предупредили, а не так, как это произошло со мной.
― Ты не мог бы объяснить поконкретнее? ― задал вопрос Лука, наклонившись вперед.
― Мама жива? ― спросил Мейсон. Он не был огорчен или зол ― в его голосе звучала чертова надежда.
Это напомнило мне о тех случаях, когда он спрашивал о ней, когда был еще совсем маленьким. Я уделял ему все свое внимание. Он заслуживал этого больше, чем кто-либо другой в этой комнате.
― Она жива, но некоторых вещей не помнит. В основном про нас.
Это было настолько прямолинейно, насколько я был готов высказаться по этому вопросу. Однако Мейсон был умен. Он понял, что я имею в виду, впрочем как и все остальные.
Как только до них дошло, в комнате воцарилась тишина. Ни для них, ни для кого другого в городе не было секретом, насколько я был без ума от нее. Эта навязчивая идея притупилась, но так и не исчезла. Мой мир вращался вокруг нее. Солнце заходило с Морганой, и вместе с ней всходила луна. Но она не помнила меня.
― Это может быть хорошей вестью. Это твой второй шанс сделать все правильно, ― раздался голос Бабс из глубин комнаты.
Я пригласил ее, потому что с тех пор, как вернулась сюда, она всегда была рядом последние несколько месяцев.
Прокрутил ее слова в своей голове. Второй шанс, да? Для меня это не имело большого значения. Я собирался вернуть Моргану себе, несмотря ни на что, но не мог отрицать, что слова Бабс звучали привлекательно. Своего рода это была гарантия, что история не повторится.
― Что думаешь? ― спросил я Мейсона.
― Думаю, учитывая историю и то, что вы сейчас говорите... Для мамы есть способ стать частью этого и не хотеть... ну, ты знаешь. И я хочу с ней познакомиться.
Он тоже заслужил это ― право встретиться со своей матерью, но сначала ей нужно было узнать, что он у нее есть. Я размышлял о том, как это осуществить. Знал, что нужно поступить правильно, осторожно и нежно. Точно так же, как знал, что не смогу пойти по подобному сценарию.
Всю свою жизнь я строил козни и манипулировал, чтобы получить то, чего хотел.
Единственное, что я никогда не контролировал, ― это то, как Моргана любила меня. Она сделала это по собственной воле. Я не верил во многие вещи, но верил в нас. Если она помнила мои глаза, значит, какая-то часть ее подсознания знала меня.
По какой-то странной иронии судьбы женщина, по которой я предавался воспоминаниям каждый вечер, вернулась. На этот раз я ее ни за что не отпущу. И найду способ заставить ее вспомнить себя и нашего сына.
Она любила меня раньше и полюбит снова. Каждую черную как смоль частичку моей души.
Глава 6
Моргана
Говорят, что самый лучший способ пробудить воспоминания — использовать одно из шести чувств — не зрение, вкус или осязание. Даже не звук, а запах. Я вдохнула аромат, исходивший от незнакомца, и открыла что-то в своем подсознании.
Знала, что этот аромат впитался в мою кожу точно так же, как его имя навсегда было высечено на бедрах.
Так старалась восстановить то, как это произошло, но все, что мне удалось сделать, — это ускорить сердцебиение и создать неприятное ощущение между ног.
Я находилась в комнате, достойной принцессы, в доме, который соперничал с замком, и при нашей самой первой встрече хозяин поселился в моих мыслях и отказывался их покидать. Он был груб и холоден. И все же мое тело отреагировало на него так, как могли лишь мои руки. Я была уверена, что Нестер привел меня сюда не за этим, но ни за что на свете не стала бы обсуждать с ним эту тему, доктор он или нет.