— Ей уже около трёх месяцев, — говорю я. — У неё есть приобретённый опыт, а потому с ней очень легко и приятно общаться, даже непрофессионалу. Умненькая девочка, спокойная, ласковая…
Глаза у заказчика блестят, но он имеет такт молчать. Просит только показать ему Долли, ссылается на разрешение Мамы-Джейн. Мама-Джейн кивает, хоть и хмурится. Ладно, ещё ничего.
Долли впархивает в комнату. Её динамический стереотип безупречен — невероятно похожа на живую старшеклассницу. Заказчик краснеет и вытирает лоб платочком:
— Неужели же она — машина?
У меня на сердце кошки скребут, но я показываю. Даю рассмотреть вблизи, даю пощупать её ладонь — чтобы он ощутил её суставы и вибрацию крохотных моторов. Приподнимаю парик малютки, показываю, где разъёмы для подключения к нашему порталу для обновлений, где разъём постоянной связи. Включаю голопроектор и показываю схему корпуса. Показываю том инструкции по эксплуатации — Долли может и сама объяснить всё, что потребуется, но мы настаиваем на том, чтобы пользователи читали инструкцию. Так они лучше понимают, с чем имеют дело.
Он слушает внимательно, задаёт неглупые вопросы; я даже перестаю нервничать. Клодия и Мама-Джейн чуть улыбаются, Маленькая Долли тоже робко улыбается — я расслабляюсь, рассказываю о том, как малютка заточена под медицинский контроль, про её датчики кровяного давления, температуры тела, сахара в крови, про то, что мы планировали профилактику сердечных болезней, и она…
И тут заказчик меня деликатно перебивает. Кашлянув.
— Прошу прощения? — говорю я.
— А как её выключить? — спрашивает он.
Долли смотрит широко раскрытыми глазами. Клодия еле заметно усмехается. Мама-Джейн хмурится отчётливее. Я беру себя в руки.
— ИскИны не нуждаются в сне, — говорю я, — и перезагрузка во время обновлений, предоставляемых фирмой, происходит при бодрствующем сознании. В норме их не «выключают», как вы говорите. На случай какой-нибудь непредвиденной ситуации вы получите кодовое слово, произнесение которого — нет, не «выключит», а всего-навсего блокирует связь между управляющим блоком и динамической системой машины. То есть, вы лишите её способности двигаться. Но, конечно, снять блокировку сможет только наш специалист, штука это травматичная для Галатеи, поэтому злоупотреблять…
Пот так и катится по заказчику градом. Он трёт себя под подбородком.
— Но как же… Я имею в виду: она всегда всё… это самое… контролирует? И записывает? — сглатывает и облизывает губы. — Я не о том, чтобы она не двигалась. Я о том, чтобы она… это самое… не контролировала какое-то время. Но двигалась. По приказу. Так можно?
Мама-Джейн хрустит пальцами.
— Вот интересно, — не выдерживаю я, — вы понимаете, что отключённый мозг — это кома? У человека и у ИскИна, всё равно.
Заказчик пугается.
— Нет, я не хочу, чтобы она в кому впала! Но она же машина, значит, надо придумать какой-нибудь выключатель… безопасный.
— Позвольте поинтересоваться, зачем? — вкрадчиво спрашивает Мама-Джейн.
Заказчик мнётся и мямлит. Уши у него светятся, как стоп-сигналы грузовика в ночи. Я понимаю больше, чем он сказал.
— Долли — ИскИн, — говорю я. — Она мыслит. У неё есть свои симпатии и антипатии, она многое чувствует, хоть и машина. Это машина высокого, очень высокого класса. Уже существо, а не предмет.
— Это я знаю, — кивает заказчик. — Очень, очень хорошая, замечательно красивая и очень дорогая машина… просто как живая девочка… но вы не додумали с выключателем…
— У человека его тоже нет, — говорит Мама-Джейн.
— Человека это не украшает, — пыхтит заказчик. — А машину — тем более… Но — ладно. Ей ведь не может быть больно, да?
Кровь приливает к моему лицу. Я делаю усилие, чтобы не сжать руки в кулаки. Уже хочу сказать, что сделка не состоится, с языка едва не срывается что-то, крайне оскорбительное — но тут врубается селектор. На связи Алик-Хамло.
— Робби, — говорит он, — со мной только что связались из МЧС. Пожар на станции метро. Они просят, чтобы мы там были; случай, говорят, пустяковый — но они просят, чтобы мы их подстраховали.
— Понял, — киваю я. Отключаю Алика, врубаю общую тревогу. Говорю по трансляции. — Всем Галатеям не ниже третьего поколения через две минуты быть на вертолётной стоянке. Пожар в метро.
— А вы при чём?! — поражается заказчик, но мне не до него.
Мама-Джейн забирает Долли, которая — мех второго поколения. Мы с Клодией бросаем заказчика на произвол судьбы и бежим к вертолётной стоянке. Мама-Джейн с ним сама закончит — сделка всё равно не состоится. Когда заказчик говорит, что меху не больно — это симптом отвратительных вещей.