— О, нет! Я никогда не делаю то, что мне не нравится.
Я улыбнулся ей.
— Отлично, миссис Бейл. Вы поистине счастливая женщина.
Я попытался представить себе то, что она могла подумать, если бы знала характер своей роли, которую я отвел ей в моих планах расследования убийства Сэмми.
По пути в город мы обменялись ничего не значившими, обычными в подобной обстановке приятными фразами.
Когда машина остановилась у моего дома, она спросила:
— Есть ли у вас кто-нибудь, кто мог бы поставить машину в гараж? Если нет, то я могла бы…
— Нет, нет! Вам не следует затрудняться всем этим. Я чувствую, что моей ноге несколько лучше, и через несколько часов она будет более или менее в нормальном состоянии. О машине же позаботится мой портье.
— Хорошо. Но, быть может, ваш портье сможет остановить мне кэб?
— В одну минуту! Однако все это выглядит не совсем хорошо.
— Что вы имеете в виду? — Я усмехнулся.
— Вы должны знать, что именно вы были причиной повреждения моей ноги.
— Ничего ее понимаю. Как так?
Я пожал плечами, взглянул ей прямо в глаза и улыбнулся.
— Сейчас объясню.
— Слушаю.
— Видите ли, каждый мужчина имеет свой идеал женщины, вы понимаете о чем я говорю?
— Допустим.
— Он носит его в своем сознании, не надеясь зачастую встретить в действительности.
— И что же?
— Так вот, мне повезло: когда я увидел вас, то понял, что вы и есть та, о которой я думал и мечтал много лет. Я так разволновался, что упал и вывихнул ногу. Таким образом, вы немножко в долгу передо мной и должны чем-то вознаградить меня.
— Чем же? — спросила она.
— Пообедать со мной сегодня вечером, чтобы я не чувствовал себя больным и одиноким. Что вы думаете об этом?
— Все это несколько странно и неожиданно, но я принимаю ваше предложение. Где мы будем обедать?
— Мне кажется, что было бы очень неплохо, если бы я встретил вас в Беркли в четверть десятого. Обещаю вам прекрасный обед.
— Хорошо.
— Вот и прекрасно.
— Внутренний голос мне подсказывает, что я не должна этого делать, — сказала она медленно, — но я все равно приду туда.
— С нетерпением буду ожидать вас.
— Вы, кажется, очень интересный человек, не так ли, мистер Келлс?
— В этом вы не ошибаетесь и даже будете удивлены, насколько оказались правы.
— Однако!
— Итак, в девять пятнадцать в Беркли?
— Я буду там.
Войдя в дом, я попросил портье побыстрее достать кэб.
Не прошло, пожалуй, и минуты, как моя новая очаровательная знакомая сидела в кэбе и приветливо помахивала мне рукой.
Глядя вслед удалявшемуся кэбу, я подумал, что все это весьма грешно, но, тем не менее, необходимо. Для того дела, которое я задумал, она должна была подойти лучше чем кто-либо другой.
В шесть часов портье позвонил и сказал, что ко мне пришел некий молодой джентльмен. Я попросил направить его ко мне.
Когда он вошел в комнату, я быстро и внимательно оглядел его. Он мне понравился.
Это был стройный, моложавый мужчина с весьма интеллигентным, симпатичным лицом, с высоким лбом и едва наметившейся лысиной на макушке.
— Добрый вечер, — сказал я. — Как ваше имя?
Он ответил, что зовут его Чарльз Фриби и что Старик направил его ко мне к 6 часам.
Я попросил его сесть, предложил виски с содовой и спросил, какую работу он выполнял до этого?
Кратко, в сжатых выражениях, он рассказал мне о своей деятельности в последнее время, и я убедился в том, что предо мною находился разносторонне подготовленный человек.
— Что ж, — сказал я. — Если вы не очень щепетильны, то это дело вам подойдет. Вряд ли я должен напоминать вам о том, что иной раз приходится иметь здоровую дозу цинизма, чтобы переиграть врага, сантименты и колебания в нашей работе неуместны.
Он улыбнулся.
— Я думаю, что обладаю этой дозой. — Внимательно взглянув на него, я убедился в том, что он действительно сможет справиться с делом, которое я хотел ему предложить.
К тому же у него было еще одно достоинство: никаких особых примет, человек из толпы, зевака, привыкший тратить зря время. На вид ему было лет тридцать с небольшим. Несмотря на худощавость своей фигуры, он, несомненно, обладал значительной физической силой. В его характере чувствовались настойчивость и целеустремленность. Короче, он мне понравился.
Допив виски с содовой, он спросил:
— Каков будет мой «первый шаг»?
В ответ я поинтересовался, не говорил ли ему Старик что-нибудь обо мне.
— Да, но очень мало. Сказал только, что вы крупный специалист, что работаете самостоятельно и мелкими делами не занимаетесь. А об операции, в которой я буду участвовать, он не сказал ни одного слова.
— Он и не мог вам этого сказать, так как и сам не знает. Не знаю этого и я тоже, — со вздохом пояснил я ему.
Он улыбнулся.
— Это звучит интригующе и обещает быть интересным.
Я предложил ему сигарету и закурил сам.
— Так вот, — сказал я. — Сегодня в 9.15 я собираюсь пойти обедать с одной женщиной в Беркли. Ее рост около пяти футов и восьми дюймов. Она изящная, стройная, гибкая. Красивые ноги. Глаза коричневые. Волосы темные с рыжиной. Запомнили?
— Да.
— Когда мы кончим обедать, она уйдет. Я не знаю, куда она отправится и как это сделает. Возможно, она найдет кэб, а может и пешком уйти. Но мне нужно, чтобы вы пошли вслед за ней. Наблюдайте за всем тем, что может случиться. Если сегодня ничего не произойдет, то ночью можете отдохнуть, а утром возобновите слежку.
— И как долго я должен буду висеть у нее на хвосте?
— До тех пор, пока что-нибудь не случится. — сказал я.
— Вы думаете, что что-нибудь случится? — Я кивнул. — И какого рода может быть случай?
— Вопрос дельный, но вразумительно ответить на него не могу. Что здесь может быть? Кто-нибудь может попытаться следить за ней, может обойтись с ней дурно, ну и покушение не исключено…
— Так, — сказал Фриби, — Вы хотите держать ее под наблюдением и в нужную минуту обезопасить? Должен ли я в минуту опасности открыто прийти ей на помощь?
— Не совсем так Акцент здесь на другом. Во всех подобных случаях, если, конечно, они будут иметь место, внимание должно быть обращено не на ее защиту, а на выслеживание до конца того, кто ею чрезмерно заинтересуется.
— Задача моя проясняется. Я начинаю, кажется, понимать ее.
— Это хорошо. Мне жаль, что все это еще так неопределенно, но это единственное пока, что мы можем предпринять.
— Хорошо, — сказал он. — Не сомневаюсь, что все будет так, как надо. — Он допил виски, надел шляпу и ушел.
Мне он определенно нравился.
Я выпил коктейль и прочел свежие газеты. Новости были совсем неплохими. Похоже было, что война медленно, но верно идет к концу, что ее судьба в Европе решится не позднее, чем через год. На это можно было уже твердо рассчитывать и это было бы очень хорошо, так как я был просто больным от войны. Война сковывала развитие моих специфических способностей, глушила их, а может быть и наоборот? Может быть, она чересчур сильно их развивала? Так или иначе, твердой уверенности, в какую сторону она воздействовала на них, у меня не было, но зато я был полностью уверен в том, что война делала меня больным.
Покончив с чтением, я отправился на Киннэул-стрит.
Остановившись у дома № 23, я подумал, почему Сэмми взбрело в голову остановиться именно здесь? Прежде Сэмми всегда располагался в отелях. Ему нравились отели, а к меблированным комнатам он всегда чувствовал отвращение.
Я нажал кнопку звонка и подождал. Никакого ответа. Казалось, что в доме не было никого.
Я толкнул дверь, и она тотчас же распахнулась. «Тетушка», видимо, была весьма доверчивой особой.
Я вошел в холл, закрыл за собой дверь и крикнул:
— «Тетушка»!
Ни звука в ответ.
Я поднялся по лестнице и пошел в комнату Сэмми.
Комната была прибрана и подметена. Два чемоданчика, принадлежность которых Сэмми я тотчас опознал, стояли на подставке для дорожных вещей, а его одежда, тщательно вычищенная, висела у кровати.