Равалло улыбнулся.
— Я понял все очень хорошо, — сказал он.
Я обернулся к Голвейде.
— Поговорите с ним, Эрни.
Голвейда выступил вперед. Он стал напротив Равалло, склонил немного набок голову и, улыбаясь во весь рот, сказал:
— Друг мой, Великий Равалло, послушайте меня. Я Голвейда. Может быть, вы слышали обо мне. Я специалист по приведению людей в разговорчивое состояние. И они всегда начинают разговаривать для Эрни Голвейды. Хей? Послушайте, почему бы вам не постараться избавиться от некоторых неприятностей и не начать сразу разговаривать? Правда, лично я не очень заинтересован в такой легкой беседе, но мой шеф… Хей? — Равалло промолчал. Голвейда продолжал: — Мне кажется, что вы ужасно упрямый тип. Это мне нравится. И я вам заранее объясню, какие предварительное способы применю к вам. Прежде всего я намерен показать вам маленький японский прием. Он называется «шейный замочек». Если во время «шейного замочка» вы вдруг почувствуете, что вам хочется говорить, то мотните головой из стороны в сторону. Надеюсь, вы меня поняли? О’кей. После этого, если, как я лично надеюсь, вы не будете говорить, я намерен дать вам воды. Надеюсь, вам знакома вода? Уверен, что да. Мистер Гиммлер очень любит бизнес с водой. Он использует воду в Берлине, в Колумбийском доме, при беседах с евреями. Это не особенно приятно. И вы имеете шанс сами в этом убедиться. Хей?
— Вы, Равалло, знаете, безусловно должны знать Го–лвейду. Его действия ни в какой степени не разойдутся с его словами. И может быть, вы хотели бы знать почему?
На лице Равалло вновь появилась неопределенная улыбка. Он слегка пожал плечами, как будто хотел сказать: «Что ж… как вам угодно».
Я продолжал:
— Голвейда был в Бельгии обручен с одной молодой женщиной. Так… Когда в ее деревню пришли немцы, то они обращались с ней не очень хорошо. Даже совсем нехорошо. Она умерла, и я думаю, что она должна была быть рада тому, что умерла… Естественно, все это не очень понравилось Голвейде. Этот факт произвел на него особое впечатление. Этот факт превратил немцев в очень непопулярных для него существ. И я знаю, что если оставлю вас ему, то вам придется испытать довольно скверные минуты. Вот так. Как видите, все стало ясно. Все свои карты мы выложили перед вами на стол. Итак… намерены ли вы говорить?
Равалло взглянул на меня, затем на Голвейду, презрительно усмехнулся и сказал по–немецки:
— Черт бы вас обоих побрал!
Голвейда взглянул на меня, и в его глазах я заметил вспыхнувшие радостные искры.
Я кивнул ему.
Голвейда подошел к Равалло и положил указательный палец на его плечо. Прижав этим пальцем плечевой нерв, другой рукой он проделал так называемый «японский шейный замок».
Тотчас Равалло начал извиваться как червяк, неестественно скрючиваясь и выгибаясь всем своим телом. Его искривившееся лицо мгновенно стало пепельно–серым, а лоб покрылся каплями пота.
Через несколько секунд тело Равалло забилось в судорогах, и я забеспокоился, опасаясь, как бы Эрни не переиграл со своим замком.
Но Голвейда убрал руки, отступил на шаг и с восхищением рассматривал полуживого немца.
— Крепкий, — сказал он удовлетворенно. — Очень крепкий. Мне это подходит. Я дам ему воды. Никто еще не смог долго выдержать воду. Это будет очень забавно. Вы сами будете удивлены. Мне нужен какой–либо ковш или ведро. Или просто жестянка.
— Возле двери снаружи валяется старое ведро. А на кухне есть кран.
— О’кей. Еще мне нужен кусок шнура. Впрочем, вот этого хватит. Отлично. Он ужасно хочет воды. И он будет ее иметь.
Голвейда направился за ведром.
Равалло тем временем начал приходить в себя.
Я сказал ему:
— Голвейда собирается применить к вашей персоне одну водную процедуру. Вы представляете себе, что это такое? Возможно, вы не сталкивались с этим на практике. Не знаю. Попытаюсь объяснить. Он подвесит над вашей головой качающееся ведро с водой. Через маленькое отверстие в дне ведра вода будет методично капать вам на голову. Но не в одну точку и нерегулярно благодаря небольшому покачиванию ведра. Еще не было случая, чтобы кто–либо выдержал это капанье на голову сколько–нибудь долго. Вы вынуждены будете заговорить. Так почему же не сделать это сейчас?
Равалло поднял на меня свои сверкающие недобрым огоньком глаза и сказал:
— Ко всем чертям вас и вашу проклятую страну!
Я пожал плечами.
— Что ж, вы получите то, что вам положено.
Вернулся Голвейда с ведром. Он поставил ведро на пол и закурил сигарету, с интересом разглядывая Равалло.
— Действуйте, Эрни, — сказал я. — Он должен заговорить. А у меня возникла одна мысль, и я хочу ее проверить. Если он придет к выводу, что для его самочувствия будет лучше и полезнее заговорить, то внимательно слушайте его рассказ. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
— Это меня устраивает. Я займусь им основательно. Положитесь на Голвейду. Парень залепечет очень скоро и болтать будет так, что его не остановишь.
Он начал снимать пиджак.
Я вышел из коттеджа, обошел его вокруг и двинулся по знакомым погрузившимся в полную темноту улицам и переулкам к служебному входу в кинотеатр.
Была чудная теплая ночь. Легкий бриз приятно освежал лицо, и я шел, раздумывая над тем, как хороша была бы жизнь, если бы не было этой мировой войны со всеми ее ужасами и страданиями, со всеми этими отвратительными типами вроде тетушки, Равалло и прочими крысами.
Вскоре мои мысли сосредоточились на Джанине. По–видимому, размышлял я, Джанина ими уже раскрыта. Как это ни печально, но нужно было считаться с этим фактом. Группа тетушки — Бетины полагает, что Джанина имела какой–то деловой контакт с Сэмми и, возможно, установила такой контакт со мной. Они видели ее с Сэмми и знают о моих встречах с ней. Следовательно, они будут стараться заставить ее говорить. И примерно тем же способом, каким мы пробуем превратить в болтливого парня Равалло. Они постараются выудить у нее все о Сэмми и обо мне, и тот факт, что она очень мало знала о делах Сэмми и ничего не знала о моих делах, вряд ли сколько–нибудь может облегчить ее участь.
Невольно Джанина подыграла им. На столе она оставила почтовую открытку с фотографией Мавританского замка, и еще хуже то, что, по–видимому, она оставила железнодорожный справочник открытым на странице с названием станции Чипингфилд. Все это было наиболее вероятным, хотя и не исключало особую слежку за ней. Так или иначе, им не трудно было догадаться о ее намерении установить контакт с мисс Кэрью. Но они успели опередить ее в этом. На сцену снова вышел Равалло. Он выдал себя за Сэмми, когда позвонил мисс Кэрью и сказал, что некая Джанина вскоре посетит ее, что нужно сделать то–то и то–то и ни в коем случае не говорить ей о том, что звонил сам Сэмми.