Кирк тут же закрыл за ними дверь, спасаясь от любопытных глаз Кинсея, а капитан Фланнери уставился на мисс Гарланд.
— Я хочу поговорить с вами. Кто я такой, вам известно. Я был здесь вчера вечером. Вас зовут Глория Гарланд?
Она взглянула на него с затаенным страхом.
— Да.
— Это ваше настоящее имя, леди?
— Я ношу его много лет и…
— Так значит, настоящее?
— Не совсем. Это имя я взяла…
— Понимаю. Вы взяли имя, которое вам не принадлежит. — Голос Фланнери звучал оскорбительно. — И у вас, я полагаю, были на то причины?
— Конечно. — Женщина смотрела на него уже с нескрываемым испугом. — Меня зовут Ида Пингель и мне показалось, что такая фамилия не очень годится для театра. Поэтому я выбрала себе псевдоним Глория Гарланд.
— Отлично. Следовательно, вы признаете, что путешествовали под чужим именем?
— Я и не собиралась отпираться. Большинство театральных актеров носят псевдонимы. Я не совершила ничего такого, что могло бы оправдать вашу грубость…
— Я прекрасно вас понимаю, — заметила мисс Морроу, с неодобрением глядя на капитана Фланнери. — Теперь я сама буду вести допрос. Ответьте, пожалуйста, вы уже встречались с сэром Фредериком Брюссом до приема у мистера Кирка?
— Нет.
— Значит, вы не были с ним знакомы?
— Конечно нет. Что за странные предположения?
— Вы ни о чем не разговаривали с ним прошлой ночью?
— Нет- Ни словом не перемолвились.
Капитан Фланнери открыл было рот, дабы вставить какое–то замечание, но мисс Морроу сделала ему знак рукой.
— Одну минуту, капитан. Мисс Гарланд, имейте в виду, дело очень серьезное и вы должны говорить только правду.
— Ну… — Она явно смутилась. — Почему вы думаете, что я…
— Лжете? Мы не думаем, а знаем точно! — взорвался капитан Фланнери.
— Вы заявили, что ваше ожерелье порвалось по дороге в бунгало, — продолжала мисс Морроу. — Где именно?
— На лестнице. На лестнице, ведущей с двадцатого этажа на крышу.
— Вы отыскали все жемчужины?
— По–моему, да. Мне не известно, сколько их. Надеюсь, вам не надо объяснять, что они поддельные. Я не могу позволить себе настоящий жемчуг.
Мисс Морроу открыла свою сумочку и выложила на стол жемчужину, найденную возле тела сэра Фредерика.
— Вы узнаете ее, мисс Гарланд?
— Ну конечно! Она моя. Большое вам спасибо. А где… откуда она у вас?
— Мы нашли ее, — медленно проговорила мисс Морроу, — в этой комнате под столом. — Женщина покраснела, но не произнесла ни слова.
Наступила напряженная тишина.
— Мисс Гарланд, — продолжала мисс Морроу, — я полагаю, вам следует изменить тактику и говорить только правду.
Актриса пожала плечами.
— Возможно. Я просто хотела остаться в стороне. Это не та реклама, которая мне нужна. Кроме того, я ни в чем не замешана.
— Но ожерелье у вас действительно разорвалось в кабинете, когда вы пришли к сэру Фредерику?
— Да. Нитка зацепилась за угол стола, а я как раз вставала, чтобы уходить.
— Пожалуйста, не надо с конца. Начните с начала.
— Хорошо. Заявляя, что до прошлой ночи не видела сэра Фредерика, я сказала правду. Едва я пересекла холл, направляясь к лестнице, дверь этой комнаты отворилась и на пороге появился мужчина. «Вы — мисс Гарланд?» — спросил он. Я ответила утвердительно, и он назвался сэром Фредериком Брюссом, гостем мистера Кирка. Затем он предложил мне немного побеседовать, прежде чем мы поднимемся наверх.
— Продолжайте.
— Его поведение показалось мне странным, но он с первого взгляда внушал такое доверие, что я последовала за ним. Мы сели, и он принялся говорить о себе, о Скотленд—Ярде и тому подобных вещах. Я англичанка и, конечно, с уважением отношусь к сотрудникам Ярда. Примерно через минуту он перешел на другую тему.
— Все верно, — улыбнулась мисс Морроу. — Именно она нас и интересует. Так в чем же эта тема заключалась?
— Он… он пытался кое–что выяснить.
— Да? И что же?
— Смогу ли я опознать женщину, исчезнувшую много лет назад. Женщину, которая шагнула в ночь и с той поры пропала.
Все молчали в ожидании дальнейших объяснений. Чан спокойно кивал, Барри Кирк с интересом разглядывал лицо Глории Гарланд. Даже Фланнери слушал внимательно, не перебивая.
— Так, — холодно произнесла мисс Морроу. — А почему сэр Фредерик думал, что вы сможете ее опознать?
— Потому что она была моей лучшей подругой, и я последней видела ее перед исчезновением.
— Значит, — подытожила мисс Морроу, — вы присутствовали на ночном пикнике в окрестностях Пешавара пятнадцать лет назад?
Женщина широко раскрыла глаза.
— Пешавар? Я никогда в жизни в Пакистане не была.
От удивления долгое время никто не мог произнести ни слова. Потом Фланнери заорал на актрису:
— Послушайте, вы обещали говорить правду!..
— Но я не лгу, — запротестовала она.
— Ах, не лжете?! Так вот, женщина, которой интересовался сэр Фредерик, исчезла именно из Пешавара и ее звали Евой Даренд…
Внезапно Чан перебил его:
— Смиренно прошу прощения, капитан, но не будете ли вы любезны выслушать сперва леди… — Он достал газетные вырезки сэра Фредерика и обратился к мисс Гарланд: — Пожалуйста, расскажите о месте и времени исчезновения вашей подруги.
— Охотно. Она исчезла возле Ниццы.
— Ницца? Это еще где, черт побери?! — прорычал Фланнери.
— Ницца — курорт на французской Ривьере, — мягко пояснила мисс Гарланд. — Боюсь, что со своей занятостью вы чересчур засиделись на одном месте, капитан.
— Ницца… — медленно повторил Чарли Чан. — Значит, вашу подругу звали Марией Лантельм?
— Да, именно так, — подтвердила актриса.
Чан протянул одну из заметок мисс Морроу.
— Если вас не затруднит, пожалуйста, прочитайте ее вслух! — попросил он. — Это очень интересно.
И снова, как накануне в «Сан—Франсисе», мисс Морроу ознакомила слушателей с газетной вырезкой сэра Фредерика Брюсса.
«Что случилось с Марией Лантельм?
Прошло уже одиннадцать лет с той лунной июньской ночи, когда английская труппа давала „Принцессу долларов" в ниццском театре „Де ля Жете–променад". Этот вечер навсегда запомнили собравшиеся на него. Зрительный зал переполняли отпускники–солдаты, а управляющий был в бешенстве: в самую последнюю минуту выяснилось, что его ведущая актриса больна, и он с дурным предчувствием решил выпустить дублершу, молоденькую статистку Марию Лантельм. Для Марии это был ответственный момент… Выйдя на освещенную сцену, она буквально преобразилась. Зрители никогда не забудут ее выступление. Своей игрой она вызвала настоящую бурю оваций, а когда занавес подняли опять, весь зал в восторге приветствовал ее стоя.
После спектакля восхищенный управляющий ворвался в ее уборную. Он повезет ее в Лондон, в Нью—Йорк!.. Она молча выслушала его, потом переоделась и вышла на улицу, в темноту ночи. Самые разные знаменитости и богачи с волнением ждали, кого из них она предпочтет. Но выбрала ли она кого–нибудь, мы никогда не узнаем. Нам известно только то, что, выйдя из театра, она словно канула в небытие. С того дня, вот уже одиннадцать лет, никто не слышал о Марии Лантельм».