— Ничего, удача еще придет ко мне, — заявил Чан.
Опять вошел Парадайз, теперь с хлебом, и Чан замолчал, но едва тот удалился, прибавил:
— Вчера ночью, в гостиной, я сделал замечательное открытие…
— Неужели? И какое?
— Вы давно знаете своего великолепного слугу?
Кирк изумленно открыл рот.
— Парадайз?! Боже мой! Уж не намекаете ли вы.,.
— Его наняли по рекомендации?
— Король Георг не мог бы иметь лучшего. Графы и князья тепло отзывались о нем. А почему бы и нет? Он самый прекрасный в мире слуга.
-— Скверно, — вздохнул Чан.
— Что скверно? Что вы имеете в виду?
— Скверно, если самый прекрасный в мире слуга обзаводится привычкой вскрывать письма… — Он внезапно замолчал, ибо Парадайз принес яйца и бекон. Когда он вышел, Кирк спросил, понизив голос:
— Парадайз распечатал письмо из Скотленд—Ярда? Как вы догадались?
Чан кратко все объяснил. Мрачно выслушав его, Кирк вздохнул:
— Этого следовало ожидать. Дворецкие всегда влезают в такие дела. Но Парадайз! Образец совершенства! Непостижимо! Как же мне поступить? Выгнать его?
— О нет, — возразил Чан. — Пока надо только молчать. Он не должен знать, что нам известна его слабость. Будем просто наблюдать за ним.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Кирк. — Позже я все равно до него доберусь. Жаль только, что казнить его не мне придется.
— Наказание может и не понадобиться, — заметил Чан.
— Надеюсь, что так, — сказал Кирк.
После завтрака Чан позвонил в редакцию «Глобуса» и спросил домашний адрес Билла Ренкина. Тот еще спал, но, разбуженный, сразу откликнулся на приглашение Чана приехать в бунгало Кирка.
Уже через час, выбритый и полный энтузиазма, Рен–кйн появился. Он широко улыбался, пожимая всем руки.
— Что, не смогли удержаться от соблазна? — спрашивал он. — Холодный и рассудительный представитель Востока вернулся назад.
Чан кивнул.
— Холодный и рассудительный представитель Востока слишком любит американцев, чтобы бросить их в беде. Я вернулся помочь капитану Фланнери.
— Все верно! — засмеялся Ренкин. — Я разговаривал с ним вчера вечером. Он здорово удручен, но не признается в этом даже самому себе. Ну, а что нового? Кто убил сэра Фредерика?
— Дело слишком запутанное, чтобы решить его сразу, — ответил Чан. — Сперва надо проникнуть в прошлое и как следует в нем разобраться. Кстати, вы можете мне помочь в одной небольшой проблеме. Потому я и осмелился вас побеспокоить.
— Какое беспокойство? Я просто счастлив, что вы мне позвонили. Давайте, выкладывайте.
— Прежде всего условимся о полнейшей тайне. Никаких публикаций. Понимаете?
— Для начала согласен. Но потом… потом я буду первым. Идет?
Чан улыбнулся.
— Однако вы довольно привередливы. Ладно, так и порешим. А пока надо вести расследование… Вы помните историю Евы Даренд?
— Разве ее можно забыть? Еще ни одна история настолько меня не потрясала… Пешавар, темные холмы, игра в прятки и маленькая блондинка, которую никогда больше не видели. Если не это называют романтикой, тогда вообще неясно, что ею называют.
— Ваши слова выражают истину. Она исчезла пятнадцать лет назад, так говорил сэр Фредерик… Однако ни он, ни статьи, которые я просмотрел, не сообщали точной даты. В какой день, какого месяца приблизительно 1913 года Ева Даренд растворилась в ночи? Вы сумеете это выяснить?
Ренкин торопливо закивал.
— Подробную информацию наверняка печатали газеты всего мира. Я немедленно перерою наши подшивки за 1913 год.
— Великолепно, — одобрил Чан. — Но только лично вы, и никто другой. Думаю, вы найдете то, что нам нужно. И взгляните, пожалуйста, упоминается ли там имя полковника Битхэма.
— Что?! Битхэм? Эта важная птица? Неужели он замешан в случившемся?
— Вы его знаете? — поинтересовался детектив, игнорируя последний вопрос.
— Я брал у него интервью. Загадочная личность. Если окажется, что он фигурирует в деле, моя статья получится еще увлекательнее, чем я ожидал.
— Но возможно, он и не причем, — предупредил Чан. — Пока мною руководит простое любопытство. Итак, вы просмотрите газеты?
— Обязательно! И сразу же поставлю вас в известность. Уже лечу!
Репортер убежал, оставив Чана наедине с увесистой книгой. До самого ленча гонолульский детектив сопереживал и удивлялся полковнику Битхэму. Вместе с ним он шел сквозь пески, снега, горы и реки. Рядом погибали люди и верблюды, мили пути ложились за плечами. Ничто не могло остановить полковника…
Во время ленча зазвонил телефон, и Кирк снял трубку.
— Алло… О, мисс Морроу!.. Конечно, он здесь… Да, буду… Извините… Не беспокойтесь… Просто мистер Чан чужой в нашем городе, и я не хочу его потерять. Да… Нет, я приду, так что не возражайте, леди, не возражайте… — Он повесил трубку на рычаг. — Мы приглашены к двум часам в кабинет к мисс Морроу для встречи с Эндербэями. То есть, приглашены вы, а я напросился.
Ровно в два Чан и его хозяин входили в здание прокуратуры.
Кабинет мисс Морроу оказался душной каморкой, снизу доверху, заставленной книгами.
Заместитель прокурора, встав из–за стола, с улыбкой поздоровалась с ними.
Кирк придирчиво огляделся вокруг.
— Боже мой! И вы все время проводите в этом помещении? — Он подошел к окну. — Очаровательный вид на пыльную улицу, настоящий восторг. Как–нибудь я вывезу вас на лоно природы, чтобы показать деревья и траву. Вы будете удивлены.
— Эта комната не так уж плоха, — заметила девушка. — Правда, люди сюда иногда заходят неважные, но ведь я на работе.
На пороге кабинета возник Фланнери.
— Вот мы и собрались снова, — произнес он. — Все, как один, готовые к приему очередной порции рассказов. Теперь миссис Эндербэй, да? Большинство дам, замешанных в нашем деле, входят в Лигу женщин–избирательниц.
— Вы, кажется, чувствуете, что попали в тупик? — догадался Чан.
— Да, именно в тупик. А вы? Что–то я до сих пор не слышал от вас решающих выводов.
— Ну для вас–то они найдутся у меня в любую минуту, — усмехнулся Чан.
— Не торопитесь прохаживаться на мой счет, — посоветовал ему Фланнери. — Помяните мое слово: мы потратим не меньше года на расследование. Причем, пока убит только сэр Фредерик Брюсе из Скотленд—Ярда, и никто не задет, кроме Британской империи.
— А у вас есть прогресс? — поинтересовался Чан.
— Откуда, Господи ты Боже мой? Всякий раз, как я добираюсь до сути, меня останавливают исчезнувшие женщины. Я ими уже по горло сыт. Если и бывает на свете большая ерунда…
Открылась дверь, и молодой клерк объявил о появлении мистера Эндербэя с женой. Элин Эндербэй начала волноваться и нервничать, едва переступив порог комнаты. Мисс Морроу встала им навстречу.
— Здравствуйте, — радушно произнесла она. — Садитесь, пожалуйста… Как хорошо, что вы пришли.
— Конечно пришли, — дернулась Элин. — Хотя я совершенно не понимаю, зачем…
— Послушай, Элин, пускай сперва мисс Морроу объяснит свою проблему, — прервал ее муж.