— Мисс Гарланд? Зачем она вам?
— Понимаете, она может многое знать, а может и не знать ничего. Это зависит от верности моих предположений. Понедельник покажет.
— Понедельник, — снова вздохнула мисс Морроу. — А сегодня только четверг.
Чан тоже выглядел огорченным.
— Я и сам негодую. Не забудьте, что я поклялся отбыть домой в среду, ведь меня ждет маленький сын.
— Терпение, мой друг! — засмеялся Кирк. — Врач должен лечить себя своими же методами.
— Ну конечно, все правильно, — нахмурился Чан. — Я постоянно твержу это другим. Как правило, говоря о терпении, я не имею в виду себя.
— Но вы ничего не сказали капитану Фланнери о своем предчувствии, — заметила мисс Морроу.
Чан улыбнулся.
— Можно ли описать лягушке океан, или насекомому снег? Добрый капитан начнет потешаться надо мной, пока не убедится, что я прав. Мне остается только молиться о понедельнике.
— А мы тем временем будем ждать и наблюдать, — заявила мисс Морроу.
— Ждать будете вы, а наблюдать я, — предложил Чан.
Кирк проводил мисс Морроу до первого этажа.
— До свидания, — промолвил он и, поколебавшись, добавил: — А вы не забыли свои кулинарные рецепты?
— Не намекайте, — улыбнулась девушка. — Я ничего не забыла.
Когда Кирк вернулся в комнату, Чан посмотрел на него с интересом.
— Очень привлекательная девушка, — заметил он.
— Да, просто очаровательная, — согласился Кирк.
— Какая жалость, — продолжал Чан, — что она растрачивает молодость в погоне за преступниками. Ей бы детей рожать.
— Вот ей это и скажите, — рассмеялся Кирк.
В пятницу Билл Ренкин позвонил Чану по телефону и сообщил, что просмотрел «Глобус» за 1913 год. Его поиски не принесли никакого результата: он не нашел ни слова о Еве Даренд. Очевидно, исчезнувшие женщины в то время не интересовали «Глобус».
— Я поищу в библиотеке, — сказал Ренкин. — Сообщение о Еве Даренд наверняка напечатано в какой–нибудь нью–йоркской газете. И хотя я очень занят, но обещаю позвонить вам сразу, как только у меня появятся новости.
— Благодарю вас за активную помощь, — произнес Чарли Чан.
Наступила суббота. Жизнь в бунгало текла своим чередом, только над величественным Парадайзом висело теперь облако подозрения. Чан по–прежнему исследовал труды полковника Битхэма.
Итак, субботним вечером Кирк обедал вне дома. Чан же, поев в одиночестве, опять отправился в Чайнатаун. Теперь у него было гам меньше мест для посещений. На сей раз он не пошел к кузену, а просто слонялся по многолюдной Гранд–авеню.
Заметив впереди яркие огни театра «Мандарин», он лениво побрел к его дверям. Китайцы питаются плодами цивилизации уже много веков, и киноискусству они предпочитают театр. У входа толпился народ, и Чан задумался. Превыше всего он ставил драму, но сегодня ему требовалось что–нибудь полегче.
Неожиданно он разглядел в толпе Вилли Ли, который в среду оказал ему «услугу». Вилли печально рассматривал портреты актеров в вестибюле. Дружески улыбаясь, Чан направился к нему.
Вот мы и встретились опять, — проговорил он на кантонском наречии. — Какое счастье, что я получил возможность поблагодарить вас за доброту, которую вы проявили ко мне, приведя врача.
Мальчик наконец узнал его и поинтересовался:
— Надеюсь, ваш ушиб больше не болит?
— У вас участливое доброе сердце, — заметил Чан. — Теперь я уже нормально хожу по земле. Скажите, вы когда–нибудь видели сегодняшнее представление?
Мальчик нахмурился.
— Удобного случая не выпадало? '
— Вот и мне тоже, но если вы позволите пригласить вас, удобный случай представится для нас обоих. Известно ли вам, что актер получает прибавку к жалованию в размере двадцати пяти центов за аплодисменты, предназначенные именно ему. Давайте пойдем и будем почаще хлопать.
Мальчик согласился, и, купив два билета, Чан повел его за собой.
Зрительный зал встретил их таким ужасным шумом, что они даже растерялись. Но это всего–навсего оркестранты настраивали свои инструменты. Несмотря на непоздний еще вечер, им с трудом удалось отыскать свободные места. На сцене начали разыгрывать известную историческую пьесу.
Оглядываясь по сторонам, гавайский детектив отметил, что вокруг сидят исключительно его соотечественники. Женщины, одетые в прекрасные шелковые платья, время от времени выбегали к своим чадам, играющим в фойе, и заботливо вручали им по бутылке молока.
Оркестр не умолкал ни на секунду. В драматических местах он чуть стихал, а в комедийных наяривал во всю мощь. Игру актеров Чан оценил очень высоко.
И тем не менее в одиннадцать часов он предложил мальчику уйти, мол, его (мальчика) родители будут беспокоиться.
— Папа не будет, — заявил Вилли Ли. — Он знает, что бойскауты заслуживают доверия.
Но потом они все–таки вышли в фойе. Чан купил мальчику пирожок и чашку кофе, а затем отправился провожать домой.
— Скажите, — обратился к нему Чан по пути, каковы ваши планы на будущее? Вы. честолюбивы. Какую профессию вы бы хотели получить?
— Я стану исследователем, как мой кузен Ли Ганг, ответил мальчик.
— Ах да, это тот человек, который сопровождает полковника Битхэма в его путешествиях, — кивнул Чан. — Наверное, ваш кузен много рассказывал о полковнике?
— Много, и даже очень.
— Очевидно, вы восхищаетесь Битхэмом? По–вашему, у него хорошая репутация?
— Почему же нет? Это железная личность, каждый бойскаут знает, что дисциплина — великая вещь. Кузен приводил тому кучу примеров. Иногда случается так, что караван восстает, но полковник Битхэм вынимает пистолет и, один против всех, целится в зачинщика смуты. Люди начинают дрожать и идут дальше.
— Они, видимо, догадываются, что полковник будет стрелять без колебания?
— Они не только догадываются, они наблюдали за такой сценой. Одного рассказа Ли Ганга я никогда не забуду! — Голос мальчика дрожал от возмущения. — Как–то в пустыне полковник отдал каравану необходимые распоряжения, но некий погонщик верблюдов, человек с дурным характером, не подчинился и сразу упал на песок с пулей в сердце.
— Ну и ну, — вздохнул Чан. — Так я и думал. Впрочем, в его книгах я не читал о подобном случае.
Они подошли к дому Вилли Ли.
— Примите мою благодарность, — промолвил тот. — Вы очень добры ко мне.
Чан улыбнулся.
— Мне было приятно находиться в вашем обществе. Надеюсь, мы еще встретимся.
— Я тоже надеюсь, — сказал Вилли Ли. — Спокойной ночи.
Чан медленно зашагал к Кирк–билдингу. Он размышлял о полковнике Битхэме. Грубый прямой человек, не колеблясь убивающий любого, кто посмеет ему противоречить. Здесь было над чем подумать.
В воскресенье Барри Кирк позвонил мисс Морроу и предложил ей поехать за город.
— Попробуем снять паутину с ваших мозгов, — объяснил он.
— Спасибо за приглашение, — сказала девушка. — Значит, по–вашему, у меня в голове паутина?