— Я даже не слышал такого имени, сэр.
— Вам что–нибудь известно о давнишней трагедии в Эви—Плейсе? Об убийстве Хилари Галта?
— Ничего, сэр.
— Но вы распечатали конверт, адресованный сэру Фредерику Бргоссу, и сунули туда первую попавшуюся чистую бумагу. По–моему, вам лучше объяснить этот факт.
— Да, сэр, конечно. — Дворецкий повернулся к Барри Кирку. — Все это очень болезненно для меня, сэр. За два года работы у вас, сэр, я не совершил ни одного нечестного поступка. Этот джентльмен утверждает, будто я отравил свою жену. Скажу только, что’ имея ко мне некоторую предубежденность, поскольку сам проводил расследование, он испытал разочарование, когда суд меня оправдал. Естественно, чувство…
— Не болтайте ерунды, — резко оборвал его Дафф.
— Так или иначе, сэр, — продолжал дворецкий, обращаясь к Кирку, — я был оправдан по той простой причине, что никого не убивал. Но я понимаю, что, независимо от моей виновности или невиновности, такое сообщение вам неприятно.
— Да, новость не из радостных, — согласился Кирк.
— Наверное, нам лучше забыть о ней. Здесь у меня превосходное место, тут я был счастлив. Мне всегда нравились высокие этажи. И, когда приехал сэр Фредерик, я немного испугался. Нет, я не был с ним знаком, просто боялся, что он вспомнит меня по процессу. Так к несчастью и случилось. Мы немного поговорили в его комнате. Я заверил его, что не сделал ничего нечестного и живу, как порядочный человек. Потом попросил его хранить в тайне мое прошлое. Проявив истинную справедливость, сэр Фредерик ответил, что должен подумать. Я решил, что он собирается выяснить мнение обо мне Скотленд—Ярда. А ночью сэр Фредерик погиб.
— Ах вот как… — протянул Кирк. — Я начинаю понимать.
— Я не пытался вводить вас в заблуждение, сэр. Когда посыльный от Кука вручил мне корреспонденцию-, среди прочих писем оказалось послание сэру Фредерику из Скотленд—Ярда. Я просто хотел успокоиться, если можно так выразиться. Думал, что сэр Фредерик запросил обо мне Ярд и уже получил ответ. Я не желал, чтобы обо мне узнали в местной полиции…
— Однако ваше объяснение чересчур просто, — заметил Кирк.
— Но я должен был убедиться, сэр. Я считал, что в письме наверняка говорится обо мне. Я собирался положить его на место…
— Но оно к вам не относилось, Парадайз, — сказал Кирк.
— Только непосредственно, сэр. Однако в письме упоминался инспектор Дафф. Я уже имел… м-м… честь испытать на себе внимание инспектора Даффа и потому впал в панику. Местная полиция, ознакомившись с письмом, могла послать за ним, и все бы всплыло на поверхность. Поэтому я вложил в конверт чистый лист. Неуклюжая уловка, сэр, теперь я глубоко раскаиваюсь. Обман ранит меня, сэр. Он всегда меня удручал.
— Надеюсь.
— Возможно, я возьму на себя слишком много, сэр, если попрошу у вас прощения. Но я обещаю, что останусь преданным слугой, потому что я люблю вас, мистер Кирк. О, сэр!. Если бы наши отношения остались прежними…
Кирк засмеялся.
— Мне надо подумать над вашими словами. А вы уверены, что любите меня?
— Да, сэр.
— Давайте потом, — сказал Чан. — Пока я не решаюсь ничего говорить. Мое чувствительное сердце отлично понимает, какую рану мы можем нанести майору Даренду. Пускай он простит меня за грубость, но я попрошу его рассказать о той ночи, когда исчезла Ева Даренд.
Майор очнулся от своих размышлений.
— А, что? Ночь, когда Ева… О, это было так давно…
— Но ведь вы ничего не забыли, — заметил Чан.
Даренд печально улыбнулся.
— Конечно нет. Хотя и пытался. Мне казалось, что так будет лучше. Но… не вышло.
— Это случилось третьего мая 1913 года?
— Да. Мы жили в Пешаваре только шесть месяцев. Меня направили в полк из Англии через месяц после свадьбы. Пешавар — проклятое Богом место. Он не для такой женщины, как Ева, привыкшей к цивилизованной Англии. — Он помолчал, задумавшись. — Однако мы были очень молоды и счастливы. Еве исполнилось восемнадцать, мне двадцать четыре. Да, мы были молоды и счастливы в любви. Неудобства далекого гарнизона не значили для нас ровно ничего. Мы обожали друг друга.
— А та ночь? — настаивал Чан.
— Эту игру уже давно изобрели в гарнизоне. И Ева, конечно, принимала в ней участие. В тот вечер мы отправились на пикник к предгорьям. Выехали верхом на лошадях из города и по узкой тропинке поднялись на плато, чтобы–наблюдать оттуда за восходом луны над Пешаваром. План, безусловно, глупый. Горы кишмя кишели разбойниками, и я постоянно нервничал. Но дамы настаивали, вы же знаете, как они это умеют. Наша группа насчитывала пятерых вооруженных до зубов мужчин, и опасность казалась нереальной. — Он снова помолчал. — Ева надела жемчужное ожерелье, подарок дяди. Помню, я запротестовал, но она только рассмеялась. Иногда я думаю… но нет, глупости. Может, ее убили ради ожерелья и колец? Не исключено. Короче, мы запаслись едой и выехали из города. Все шло нормально, пока не наступило время возвращаться домой. Тут кто–то предложил поиграть в прятки…
— Вы не помните, кто именно? — заинтересовался Чан.
— Помню, Ева. Я возражал, но меня не послушали. Женщины прятались за кустами, исчезали в темноте, смеялись и болтали. Через полчаса мы отыскали всех, кроме одной. Ее так и не нашли.
— Вы тщательно проанализировали свои эмоции? Может, они возникли в результате обиды или разочарования во мне?
— Ничего подобного, сэр. Клянусь.
Кирк пожал плечами.
— Хорошо. Тогда ступайте и… э-э… приготовьте чай. Как обычно, пожалуйста.
Благодарю вас, сэр, — поклонился Парадайз и исчез.
— Бедняга, — вздохнула мисс Морроу. — Я убеждена, что он никого не убивал. Он жертва обстоятельств.
Возможно, согласился Дафф. — Но лично я считаю, что доказательства были веские. Просто тогда я был еще новичком и мог ошибиться. В любом случае, я счастлив, что с Парадайзом все прояснилось. Ясность помогает в работе.
Его надо исключить из подозреваемых, — заявил Кирк. — Хотя я допускаю, что ситуация может оказаться серьезнее, чем выглядит на первый взгляд.
Думаете, он замешан в убийстве сэра Фредерика? — спросила мисс Морроу.
— Нет, но я боюсь, что он предпримет что–то для моего убийства. У меня множество самых разных дел, среди них немало весьма сложных. Я не хочу потерять Парадайза, но еще меньше хочу лишиться жизни. Получается, что каждое утро, выпивая стакан апельсинового сока, я могу проглотить цианид. Бр-р! А как по–вашему, Чарли?
Немного помедлив, гонолульский детектив предположил:
— А если он разлюбил свою жену?
— Мне неприятна даже мысль о том, что он вообще ее любил, сказал Кирк. — Но он добрый, а жены, без сомнения, могут довести мужчин до чего угодно. Наверное, я разрешу ему пока остаться… Однако, — он посмотрел на мисс Морроу, — кто–то обещал мне на обед нечто ужасное.
— Сержант Чан, — заговорил инспектор Дафф, — какие открытия вы уже сделали в нынешнем расследовании?
— Почти никаких, — ответил Чан. — Вот напал на след Парадайза, а результат вы видели сами. То, что растет быстро, никогда не вырастет.