— Знаете ли вы, чем занимался Сэмми? — спросила она вдруг.
— Да, я знаю, что он делал.
— Что именно?
Я молча раскуривал сигарету.
— Или это большой секрет? Я знаю, что он был каким–то скрытным, таинственным. То и дело куда–то уходил, откуда–то приходил, и никто не знал, куда и откуда. Но, возможно, вам этого лучше не говорить? Возможно, это большая тайна?
Я взглянул на нее, улыбнулся и мягко сказал:
— Вы должны знать это, тетушка.
Она быстро спросила:
— Что за дьявольщину вы имеете в виду?
— Послушайте, уважаемая тетушка! Зачем все эти недомолвки? Неужели вы полагаете, что я являюсь последним идиотом?
— Я вас не понимаю, — произнесла она холодно и резко.
— Неужели? Значит, это не вы так заботливо оставили пучок перьев в чаше? Не вы? Конечно, вы. Вы проделали это для моего удобства. Ваша идея состояла в том, чтобы натолкнуть меня на мысль о следах, оставленных Сэмми. Я мог подумать, что этот пучок оставил Сэмми, что он хотел мне сказать этим о месте, которое как–то связано с перьями. Так оно и получилось, и вы помните, что я вас об этом и спросил. Очевидно, это дало вам возможность легко и как бы невзначай направить меня в «Пучок перьев». Там ваш друг белолицый уже поджидал меня, чтобы послать к Джанине. Но здесь произошла какая–то ошибочка. В тот момент моя встреча с Джаниной не предполагалась. Предусматривалось, по–видимому, что перед моим приходом Джанина спешно удалится. Но получилось иначе. Мы встретились с ней. Беседовали. И она сообщила некоторые факты, которые явно не сходятся с утверждениями вашего белолицего. На это вы не рассчитывали. Но и без того я уже был настороже. И что, по–вашему, я мог сделать и сделал?
До сих пор она слушала меня молча, покусывая губы и нервно шевеля пальцами. Теперь же она произнесла нетвердым голосом:
— Не знаю… Вы говорите вздор. Но… что вы сделали?
— Так. Я отправился в морг. И, взглянув на Сэмми, убедился в том, что это он. Кроме того, для меня стало очевидным то обстоятельство, что с ним кто–то был довольно груб. Уверен, что этот кто–то были вы с вашими милыми друзьями.
— Что за чертовщину вы несете? — выговорила она почти бесчувственным голосом.
— Легко могло статься, что Сэмми был убит здесь, — продолжал я спокойно. — Во всяком случае, он сделал пару выстрелов в кого–то незадолго перед тем, как был убит. Вы намеревались закопать его в той части площади, где шли работы по заделыванию большой бомбовой воронки. Там поблизости не было ни одного ночного сторожа, но имелся весь необходимый инвентарь для вашей цели. Никто бы больше ничего о нем не услышал. Это была замечательная мысль, но только с вашей точки зрения. Правда, вам неожиданно повезло. Думаю, что именно в то время, когда вы привезли его туда, по–видимому на тележке восстановительной службы, вы услышали шум самолетов и звуки сирен. Вы бросили Сэмми под стоявшим там грузовиком, а сами нырнули в ближайшую подворотню или парадное. Одна из авиабомб упала на площадь и взорвала грузовик. Удар был такой силы, что никто, как вы полагали, не мог бы узнать, отчего именно погиб Сэмми. После взрыва вы подошли к убитому и решили оставить его там, где он лежал. Вероятно, вас было трое, если не больше. Кто–то из вас двинулся навстречу показавшемуся на соседней улице полисмену Военного резерва и сообщил ему, что, по–видимому, на площади кто–то убит. Не знаю, сказал ли он, что видел убитого выходящим из дома Джанины. Думаю, что вряд ли. Во всяком случае, дело сделано превосходно! Приветствую и поздравляю вас, уважаемая тетушка!
— Вы идиот! — выпалила она, скривив губы в принужденной улыбке. — Вы, должно быть, сумасшедший. То, что вы говорите, смешно. И как вы можете знать все эти… забавные дела?
Я подумал, что настало время нанесения тетушке пары решительных ударов.
— Я как раз собираюсь заставить вас как следует посмеяться, рассказав, как именно я все это узнал. После того как я повидал Сэмми в морге, я вернулся назад и встретил вашего друга белолицего. Он совершил одну непростительную ошибку, сняв с пальца Сэмми кольцо. Видимо, оно ему понравилось. Я узнал это кольцо. Ну, и заставил этого типа говорить. Он много рассказал. Тогда я вернулся сюда и нанес вам маленький визит. Я хотел повидать вас, но дом был пуст. Я поднялся наверх и взглянул на одежду Сэмми. Оказалось, что вы уделили этой одежде изрядную долю внимания и заботы, стремясь убедиться в наличии или в отсутствии чего–то в ней. Затем вы зашили подпоротые места подкладки, но далеко не аккуратно. Думаю, что по какой–то причине вы торопились. Но по какой именно? Ну, тетушка? — Я подвинул свой стул поближе к ней. — Ваш единственный шанс, тетушка, — это говорить. В противном случае все может обернуться для вас дурно. И если вы не пожелаете говорить добровольно, то я намерен заставить вас. Не скрою, что я уже достаточно рассержен и уверен, что сумею приняться за вас как следует. Вы меня понимаете? Вы лживая, старая сука.
Она пожала плечами и беспомощно сказала:
— Что ж… Я думаю, что лучше всего…
Все последующее произошло в какие–то считанные доли секунды.
По–кошачьи ловко и мгновенно она смахнула с перечницы, которую перед этим придвинула к себе, крышку и высыпала все содержимое в мои глаза…
Тот, у кого никогда глаза не были полны перца, не имеет ни малейшего представления, что такое ад и геенна огненная!
Так или иначе, на несколько мгновений или даже секунд я очутился в таком положении, что абсолютно ничего не мог предпринять.
Тетушка, разумеется, — исчезла, и я был покинут в одиночестве во всей своей славе.
С закрытыми слезящимися глазами я сидел, курил сигарету и вполголоса говорил о тетушке.
Никому нет никакого дела до тех эпитетов, которыми я характеризовал эту голубоглазую ведьму. Эти тирады произносились мною на четырех различных языках и, как всякие заклинания, понемногу, хотя и очень медленно, уменьшали режущую боль в глазах.
Несколько придя в себя, я покинул пустой дом и отправился домой. Там я выпил солидную порцию виски, наложил на глаза примочки и попытался уснуть.
Глава 3 Джанина
Было одиннадцать дня, когда я проснулся в этот день во второй раз.
Прежде всего я направился в ванную и поглядел в зеркало. Глаза все еще были красные и воспаленные.
Достав из шкафчика раствор борной кислоты, я принялся за промывание, которое сопровождалось произнесением новых оригинальных эпитетов по адресу тетушки.
Я все более и более заинтересовывался личностью тетушки. Пока я был не в состоянии разобраться в ее положении. Прежде всего меня удивило то обстоятельство, что Сэмми избрал местом жительства ее дом, если вообще этот дом принадлежал ей. И был ли здесь Сэмми хозяином положения или тетушка одержала над ним верх? Ответа я пока не знал. Правда, все это не являлось первостепенным, но в значительной мере могло бы облегчить мне главное — распознавание подлинного лица тетушки. Пока я мог только догадываться о ее роли во всем этом деле. Только догадки и предположения — а этого слишком мало.