Несколько минут я расхаживал со скучающим видом по гостиной, рассматривая творения фламандских мастеров, красовавшиеся на стенах.
Вскоре наступил ожидаемый благоприятный момент. Бетина оказалась втянутой в какой–то оживленный разговор с двумя леди. Она сидела в кресле, повернувшись к дверям спиной.
Не торопясь, я выскользнул из гостиной.
В промежуточном помещении справа оказался широкий проход, а налево шел устланный мягким ковром коридор.
Когда именно Бетина заметит мой уход и отправится вслед за мной, я не мог знать, но, так или иначе, в моем распоряжении были буквально считанные секунды.
Слева по коридору виднелась одна дверь. На миг приоткрыв ее и включив свет, я удостоверился в том, что это была столовая. Первая комната справа представляла собой небольшую гостиную с двумя книжными шкафами и пианино.
Еще через секунду я уже был в указанной мне Бетиной комнате. Это была прекрасно обставленная спальня в голубых и золотых тонах. В воздухе ощущался тончайший аромат духов.
Однако все это меня в те секунды совсем не занимало. Мое внимание было сосредоточено на том, чтобы попытаться найти какие–либо письма, записки, пусть даже конверты, клочки заметок, то есть все то, что могло бы помочь мне нарисовать себе более точный портрет Бети–ны. В свете моих планов в отношении ее это было вовсе не обязательно, но уж если она, сама того не сознавая, оказалась вовлеченной в мои замыслы и действия, то, пожалуй, такая проверка никак не могла бы стать совершенно бесполезной.
Обрывки подобных соображений проносились в моей голове, в то время как пальцы лихорадочно, с профессиональной быстротой, открывали и закрывали ящики и шкатулки, нервно шарили в них и извлекали немногочисленные открытки и письма, которые я тут же засовывал обратно как не вызывавшие во мне никакого интереса.
Два нижних ящика маленького японского шифоньера оказались запертыми. Прошло несколько томительных для меня секунд, пока я справился с их замками при помощи одной из моих отмычек. Но перед тем как их открыть, я все же метнулся из предосторожности к двери и выглянул в коридор.
Все было тихо.
Я вновь рванулся к ящикам, выдвинул их и почти одновременно сунул в них обе руки. Тотчас же правая рука нащупала под грудой батистовых платочков и еще каких–то шелковых изделий что–то твердое.
Никаких сомнений в том, что это такое, быть, разумеется, не могло, и через секунду я переправил в свои карманы газовый пистолет, небольшую пачку патронов к нему, а также небольшой, но обычно безотказно действующий «вальтер» и две обоймы патронов.
Заперев оба ящика, я вновь подошел к полуоткрытой двери, прислушиваясь и пытаясь осмыслить неожиданную находку и сообразить, что именно следовало бы предпринять в оставшиеся в моем распоряжении секунды.
Но, увы! До моего сверх меры напряженного слуха донесся из глубины коридора едва уловимый звук — не то шелест платья, не то шорох шагов по ковру.
Я отпрянул от двери и в небрежной позе уселся в кресло спиной к шифоньеру. Я еще успел подумать, что на всю предшествующую операцию, закончившуюся таким поразительным результатом, мною было затрачено не более двух минут, максимум три, и потому приход Бети–ны был уж слишком скор.
Дверь распахнулась, и в спальню впорхнула улыбающаяся Бетина. В красном платье она выглядела более чем восхитительно.
Держа в руке только что вынутый портсигар, я поднялся ей навстречу и изобразил на лице восторг.
— Итак, Майкл, вы… не хотите меня поцеловать? Или вас смущает то, что вы в моей спальне?
— Могу попробовать, если вы позволите.
Я поцеловал ее в губы, но пробуждение во мне каких–либо нежных эмоций оказалось заглушено страхом, чтобы неосторожным жестом она не коснулась моих оттопыренных карманов. К тому же она, кажется, метнула настороженный взгляд в сторону шифоньера.
Бетина уселась в кресло, которое я только что освободил, потянула к себе ящик с сигаретами и предложила мне закурить.
— Наступило время немножко поговорить с вами, Майкл, — начала она. — Я не знаю, что таится в вашей голове, и вообще не знаю, кто вы такой. Думаю, что вы сами Должны рассеять все мои подозрения. В противном случае я вынуждена буду прийти к определенному заключению.
— К какому заключению?
Она внимательно посмотрела на кончик своей сигареты и после минутного колебания проговорила:
— Мне кажется, что вы используете меня в качестве средства в какой–то игре. Не знаю, почему я так думаю, но эта мысль преследует меня. Я ровным счетом ничего не знаю о вас и немножко побаиваюсь. Вы выглядите так, как и должен выглядеть всякий мужчина, но чувствуется, что вы ведете какую–то игру, с кем–то состязаетесь и стремитесь к какой–то цели. И вот я должна сказать вам прямо: я всецело хочу быть на вашей стороне.
— Очень этому рад и благодарю вас, но…
— Одну минутку. Повторяю, что я целиком на вашей стороне, очень хотела бы быть вам полезной, но при этом должна знать о вас гораздо больше. Хотя бы для самоуспокоения. Вы видите, что я совершенно откровенна с вами, дорогой Майкл… Итак?..
Расположившись в мягком кресле напротив Бетины и слушая ее, я думал о том, что наличие у нее распространенного «вальтера» может еще ни о чем не говорить. Разрешения на его хранение у нее, разумеется, нет. Пистолет немецкий, и с немцами мы ведем войну. Это так, но еще далеко не все для существенных выводов. А вот газовый пистолет — это уже нечто совсем иное. Я не успел его осмотреть, но можно было не сомневаться и в его немецком происхождении. Газовый пистолет пока еще большая редкость, и наличие такового у леди в столице может свидетельствовать весьма о многом.
— Что ж, дорогая Бетина, еще раз благодарю вас за такое хорошее отношение ко мне, но, к сожалению, должен разочаровать вас. Никакой загадки я собой не представляю. Все у меня ясно, просто и открыто.
Она покачала головой.
— Думаю, дорогой, что совсем наоборот. Вы представляете собой чрезвычайно опасного человека, и я это знала с самого начала. Я уверена, что вы не кто иной, как тайный разведчик, ловкий шпион или еще кто–либо в этом роде. Не правда ли?
— Абсолютная бессмыслица, милая Бетина! Вы просто начитались ужасных романов, которых сейчас уйма, и ваше воображение взыграло. Однако любопытно, каким образом пришли вы к такой забавной мысли? Что могло вас натолкнуть на такое странное предположение?
Она встала с кресла, слегка поджав губы, достала из небольшого буфетного шкафчика виски с содовой и стакан и молча поставила все передо мной на низеньком столике.
— Благодарю вас, Бетина.
Медленно потягивая виски, я ощущал на себе ее внимательный, пытливый взгляд через плечо.
Она оглядела себя в зеркало, поправила свои пышные локоны, вновь уселась в кресло и на некоторое время задумалась, стараясь, видимо, привести свои мысли в порядок.
Не прерывая ее молчания, я думал, как лучше поступить с пистолетами. В голову приходили разные варианты, но все они казались мне неподходящими. Что касалось Бетины, то я решил полностью отбросить мысль о случайном нахождении у нее этого оружия и о том, что оно могло и не принадлежать ей лично.