Он долго смотрел на меня с непроницаемым лицом. — Это все равно, что обвинить ее в убийстве мужа. По крайней мере, ты думаешь, что она способна сговориться с ним. В худшем случае ты думаешь, что она потенциальная убийца.
— Потенциальная убийца с ребенком на руках, — задумалась я. — Это усложняет ситуацию. Но эта диадема очень сильно поддержит ее и ее ребенка, если она сбежит из Англии.
Он больше ничего не сказал. Я вернулась к остальной части почты, оставив его со своими мыслями.
Был обычный ассортимент счетов и циркуляров, писем и журналов, и я собрала все в корзине, чтобы отсортировать позже. Я ужинала одна в своей готической часовне, наслаждаясь одиночеством. Поев, я пошла в римский храм, где его светлость установил последние достижения в искусстве сантехники. Я решила, что после наших приключений в Дувре было бы недостаточно помыться в моих собственных помещениях. Мне нужна была чистка с ног до головы и сопутствующее расслабление. В храме находились три небольших бассейна с разными температурами, а также ванна для купания и душ — последний я использовала, чтобы полностью вычистить себя от оставшихся следов сажи. Я вернулась в свою маленькую готическую часовню, чтобы покурить и подумать над делом. Я дополнила свой гардероб обрывками и остатками из коллекций Бельведера, и мой нынешний наряд был довольно роскошным и изодранным халатом из китайской имперской оперы. Это был алый шелк, с бахромой и вышивкой, и я подпоясала его, когда села перед огнем c распущенными волосами, чтобы высушить их.
Усталая после наших приключений в Дувре, я уснула, проснувшись на следующее утро намного позже обычного. Все еще одетая в халат из китайского шелка, я просматривала остальную часть почты, расчесывая волосы и сортируя письма и счета. Наконец, осталось одна посылка, которую я отметила за день до нашего отъезда, просто завернутая и без почтовой марки. Я отбросила коричневую упаковочную бумагу в сторону, чтобы найти картонную коробку самого распространенного сорта. Внутри нее, аккуратно укрытая слоем деревянных стружек, лежала еще одна шкатулка, из латуни, украшенная египетскими мотивами. Я перевернула ее, но не смогла найти никаких отметок, никаких знаков для идентификации отправителя.
Вздохнув, я отложила ее в сторону и засунула ноги в тапочки. Стокер все еще был глубоко погружен в сон, растянувшись по ширине своей кровати, словно морская звезда. Его покрывало соскользнуло с бедер, обнажив грудь и живот, превосходно мускулистые, превращенные доброжелательной рукой Природы в такую привлекательную форму, что Микеланджело остановился, чтобы ее лепить. Я ткнула его в восхитительное плечо. Он зарычал и положил подушку на голову. — Уходи.
— В этом деле произошли изменения, — сказала я ему.
— Мне все равно, призналась ли сама королева Виктория в убийстве Джона де Моргана на Трафальгарской площади. Мне нужно поспать.
— Тебе нужно подняться с этой кровати, — возразила я. Он снова зарычал, и я потянулась за покрывалом, дергая его еще на шесть дюймов, чтобы обнажить его брюшной пресс близко к паху. С воплем возмущенной скромности он бросился в сидячее положение, подтягивая покрывало к ключице. — Вероника, имей приличие. Ты почти обнажила мою… мой… эм…
— Я видела твой эм раньше, если ты помнишь. И тебе нечего стесняться. Это впечатляет.
Он яростно покраснел и дернул покрывало, пока не стали видны только его брови. — Мой эм принадлежит мне, я показываю его, когда хочу, а не чтобы ты похотливо пялилась, раскрыв рот. Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты пришел в мой павильон. У меня есть кое-что показать. Придешь ты голым или нет — это твое личное дело, — сказала я ему.
Я поспешила вернуться в свой павильон, чтобы одеться — тонкий китайский шелковый халат мало согревал при февральском холоде — и разожгла огонь. Стокер появился через пять минут, все еще застегивая рубашку на ходу.
— Надеюсь, эта чертова вещь стоит того, — проговорил он.
Я передала ему коробку.
— От анонимного отправителя.
Он тщательно его изучил.
— И ты думаешь, это содержит угрозу?
— А ты помнишь, что случилось, когда мы получили анонимную коробку в прошлый раз? — подстегнула его я.
Он улыбнулся. Во время нашего предыдущего расследования мы получили подсказку в виде части тела, которую небрежно оставили в Бельведере, пока одна из собак не съела ее.