Ковальский «хрюкал» что-то нечленораздельное и невразумительное, в общем, совсем непонятное. Поняв причину, Семен сразу же ослабил захват, закрепленный на его подбородке, и, чуть-чуть освободив у побежденного голову, повторил вопрос, произнесенный им буквально секунду назад:
– Так как, Аркаша, все ли тебя понятно?
– Да, да, я все уразумел, – еле слышно проговорил несостоявшийся хулиган, от полученных телесных мучений враз протрезвевший и как-то поникший.
Королев снял болевое воздействие и помог незадачливому сопернику встать с пола на ноги. Далее, он протянул ему руку и доброжелательным голосом произнес:
– Давай так: не стоит, я думаю, сориться из-за какой-то незначительной ерунды. Твоя женщина не давала пока еще никакого повода, чтобы думать про нее как-нибудь плохо. То же обстоятельство, что она посматривает на меня с чисто женской оценкой, примеряя на предмет вероятности возможного полового партнера – ну и что? – ты ведь тоже на других, красивых женщин и девушек, смотришь… или же, скажешь, я в чем-то неправ?
Ревнивый мужчина хотя и с явной неохотой, но тем не менее осуществил вынужденное рукопожатие. Алкоголь постепенно покидал его просвещенную голову; оставалось же в ней лишь легкое непонимание сложившейся ситуации, сопряженное с невольным оцепенением. Аркадий вновь приобретал привычное для себя интеллигентное выражение. Умывшись и немного оправившись от нервного потрясения и, наверное, сотрясения головного мозга, он сделал вполне закономерное заключение:
– Да, видимо, я сегодня перебрал, и, похоже, значительно.
– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – произнес победитель, хлопая недавнего разъяренного неприятеля по плечу и весело улыбаясь, – давай сделаем так: пока нет никаких признаков, указывающих, что твоя возлюбленная выказывает мне слишком уж откровенную симпатию, мы неприятную тему поднимать не станем; ну, а потом – если вдруг что? – пусть свой выбор сделает Вика, а проигравший пускай с честью отодвинется в сторону; сразу скажу, активных действий, направленных на привлечение к себе ее пристального внимания, в нашем случае я предпринимать не буду, но и отвергать ее благосклонность – когда вдруг такая возникнет – я тоже не собираюсь. Еще раз спрошу: готов ли ты играть честно?
– Да, – печально ответил Ковальский, – будь что будет.
Когда враждующие стороны вернулись к прекрасному «объекту» своих мысленных вожделений, иначе молодой женщине, бесцеремонно оставленной ими для выяснения отношений, она, наигранно нахмурив недовольный лобик, но и притворяясь вместе с тем равнодушной, спросила:
– Вы что, настолько заняты своими насущными проблемами, что и про меня совсем позабыли? Я уже начала подумывать, что никогда не дождусь вашего возвращения, и уже даже предположила, что про меня компаньоны и вовсе забыли, а сами, «гадкие», отправились спасать Мир в полном мужском одиночестве.
Королев, кивнув недавнему спарринг-партнеру, взял на себя обязанность объяснять причину вынужденной задержки:
– Аркаше вдруг стало плохо, – прицепилось же к языку имя, что называть нового знакомого как-нибудь по-другому он уже просто не мог, – он потерял равновесие, после чего, конечно же, упал и ненадолго лишился сознания, – пришлось оказывать ему первую помощь, – сказал серьезно, но внезапно, решив свести ситуацию в игривую шутку, улыбнувшись, добавил: – И даже делать искусственное дыхание!
– Фи, – придав своему лицу оттенок жуткого отвращения, с недовольством выдохнула Багирова, хотя и отлично понимала, что выдвинутая ей версия является полной неправдой; в следующий миг, невольно подыгрывая, она тем самым неумышленно оскорбила верного ей избранника: – Как все это неприятно.
Аркадий старался держаться, однако от взгляда опытного полицейского все-таки не ускользнула «легкая тень» озлобленности, на долю секунды исказившая его побитую сущность. «Надо бы за обиженным парнем приглядеть повнимательней, а то как бы чего не вышло?..» – логично размыслил бывший оперативник.
Все прекрасно понимали, что дальнейшее нахождение в ресторане является неуместным и стали собираться на выход. По пути в отель решили все же заехать в травм-пункт и проверить у Ковальского часть лица, поврежденную в непродолжительной драке; в итоге переносица у него оказалась не сломанной, но перегородка напрочь отклонилась в правую сторону; впрочем, даже без оперативного вмешательства медработники умудрились вернуть ее на прежнее место, после чего зафиксировали двумя тампонами, засунув их в обе ноздри и заявив, что так нужно будет ходить не менее месяца. Как нетрудно догадаться (причем и вопреки протестам возлюбленной), сражу же по выходу на улицу, пострадавший извлек их наружу, вполне справедливо для себя рассудив, что рано или поздно все само собой образуется.