— Кэп, Холстейн и Гюнтер задержали машину с тремя бандитами, у них нашли пистолет-пулемет и шесть гранат.
— Где?
— У железнодорожной товарной. Направлялись на север и остановились сменить колесо.
— Что ж, неплохо. Очень неплохо.
Мориарти с Коэном ухмылялись:
— Похоже, им несколько не повезло.
— Еще как не повезло!
МакБрайду стало очень весело. Он с нетерпением поджидал возвращения полицейских с уловом.
Вскоре к зданию подъехал большой автомобиль, рык мотора которого перекрывала многоголосая ругань. МакБрайд вышел, когда Холстейн и Гюнтер выводили из машины задержанных. Откуда ни возьмись, появился Кеннеди.
— Чуял я, что-то назревает, — ухмыльнулся он.
— Ты получишь свои строчки и заголовки, борзописец.
Гюнтер оказался недоволен бандитами:
— Вздорная публика. Пришлось воспитательную работу провести.
Щека одного из арестованных была разбита в кровь.
— Вошь меднолобая, — буркнул пострадавший, проходя мимо Гюнтера.
— Зубы в глотку вобью, — пригрозил тот дубинкой.
— Все внутрь! — скомандовал МакБрайд.
Ввели задержанных, внесли оружие и боеприпасы. Бандиты все еще взбрыкивали, тот, что с разбитой щекой, попытался ударить Гюнтера, но МакБрайд вывернул ему руку и швырнул на стул:
— Спокойно, Гесс. Допрыгался.
— Кто это? — спросил Кеннеди.
— Правая рука Дювина.
— Гм…
— Значит, так, — сказал МакБрайд. — Мне нужен Дювин. А мы вам все кости переломаем, чтобы узнать, где он.
— И с превеликим удовольствием, — добавил Гюнтер.
— На-ка, выкуси, — проворчал Гесс.
— Можно приступить, кэп? — спросил Гюнтер.
— Всех троих отмолотим. Ко мне в кабинет.
Гангстерам заломили руки и поволокли к кабинету МакБрайда. Но не успели они добраться до двери, как раздался страшный взрыв, стены качнулись и рухнули.
6
Посыпались кладка, штукатурка, балки. Раздались крики, перекрывшие грохот ломающихся конструкций. Свет погас, но вспыхнуло пламя, затрещало, пожирая рассохшиеся деревянные перекрытия здания. МакБрайд обнаружил, что на нем лежит бревно, перевернутый стол и еще какая-то невразумительная дрянь. Кто-то рядом ругнулся.
— Это ты, Джейк?
— Я, кэп. Мне бы этот дурацкий кусок потолка с себя спихнуть.
МакБрайд подергался. Подтянув ноги, он столкнул с себя стол, но с бревном справиться оказалось потруднее. Оба его конца завалило грудами обломков. Капитан принялся извиваться и, наконец, выполз наружу. Лицо в крови, костюм порван… Но он этого не видел. МакБрайд занялся Мориарти, освободил его из-под завала и вывел на улицу. Возвращаясь, столкнулся с Коэном, который волок потерявшего сознание дежурного сержанта.
К участку уже стягивалась толпа зевак. Кто-то вызвал пожарную команду. Пламя постепенно распространялось по зданию, треск его перерастал в зловещий рев. Наружу выбрались двое потрепанных, но почти не помятых полицейских, МакБрайд послал их сдерживать любопытных. Послышались сирены пожарных машин. Капитан и Коэн вынесли из-под обломков еще нескольких человек. В здание уже рванули пожарные в блестящих касках и с блестящими топорами. Замерцали фонарики, прожектор пожарной машины направился на горящую постройку. Быстро раскатали шланги.
МакБрайд добрался до камеры, в которой находился запертый бедолага, его добровольный помощник. Выбежал обратно, раздобыл топор, вернулся. Вынес обмякшее тело наружу. Раненых относили в бакалейную лавку на углу. Подъехала карета «скорой помощи».
МакБрайд и Коэн склонились над незнакомцем. Тот едва дышал.
— Кажется… я умираю… — пробормотал он, вздрагивая от боли.
— Ерунда! — живо возразил МакБрайд. — Вон, уже «скорая» прикатила.
— А… — Он вдруг чуть оживился: — Джоки-стрит, двести десять… Сволочи…
Один из гангстеров погиб. Двое удрали, воспользовавшись суматохой.
Подошел Кеннеди. Выглядел он страшно, хуже призрака, но почти не хромал и боевого духа не утратил:
— Что теперь у тебя в запасе, Мак?
— Кеннеди, глянь на себя.
— Чего глядеть, я свой вид костями чую. Ищу гада, который наступил мне на глаз. Курить охота, у кого бычок найдется?
Мориарти выдал ему сигарету.
Подошел руководитель пожарных:
— Привет, Мак. Что, бомбой удостоили? Случается… Я тут огляделся. Через окно сзади закинули. Неплохой был домишко, жаль…
Как будто дожидаясь этих слов, рухнула фасадная стена, подняв волну огня с короной из дыма и искр.
Появился детектив Коэн, придерживая поврежденное левое запястье правой рукой.
— Где гулял, Айк?
— Осмотрелся. Парень в сигарной лавке за углом заметил за несколько минут до нашего фейерверка большой синий седан, он как-то непривычно медленно ехал. Продавец обратил на него внимание, потому что таких здесь раньше не видел. За участком. Делани-стрит.
— Все при оружии? — спросил МакБрайд. — Отлично. Мы сейчас прокатимся на Джоки-стрит, двести десять. Здесь нас поджарили, но там может быть еще жарче. Да, проспали мы. Точнее, я проспал. Воображал, что дело в шляпе, ан нет…
МакБрайд дал указания лейтенанту Конноли, собрал шесть копов из резерва и Коэна с Мориарти. Они влезли в большую машину гангстеров, Гюнтер уселся за баранку и уже тронул рычаг передачи, когда приблизился Кеннеди, хромая, но бегом:
— Найдется местечко для увечного, Мак?
МакБрайд зарычал. Однако, окинув взглядом несгибаемого энтузиаста, смягчился:
— Влезай, пиявка.
Большая машина легко набрала скорость, как будто не замечая перегрузки. Спокойно перешептывались восемь цилиндров мощного мотора. Два левых поворота, правый — и вот они уже на широкой улице, ведущей к северу. Впереди показались белые огни роскошного квартала. В машине сидели десять человек. Не до комфорта. А фешенебельный район тем временем приближался.
МакБрайд приказал не обращать внимания на светофоры. Джоки-стрит — улица-пещера. Один ее конец затоплен сиянием огней оживленного театрального квартала. Но очень скоро все вокруг мрачнеет и тускнеет. Народу в обшарпанных многоквартирных казармах живет много, а пешеходов негусто. И парадные негостеприимны. Случаются здесь и убийства, а патрульные всегда ходят парами.
Машина остановилась.
— Двести десятый в следующем квартале. Пойдем пешком. Гюнтер и Барнс, обойдите квартал с юга и зайдите с тыла. Караульте, может, кто попытается удрать. Остальные — за мной.
Гюнтер и Барнс зашагали с дубинками и пистолетами наготове. На улице никого, но у МакБрайда возникло ощущение, что за ними наблюдает не одна пара глаз. На Джоки-стрит люди так же любопытны, как и в других частях света, но здесь они предпочитают, чтобы их любопытства никто не замечал.
Мужчины шли по тротуару, их шаги отдавались от стен, глухо постукивали дубинки. МакБрайд двигался впереди. Дома жена его, возможно, штопала носки. Дочь, наверное, играла на фортепиано… Мендельсона или любовную лирику… Что ж, в конце концов, у капитана есть солидная страховка.
А люди, которые идут за ним? Почти все женаты, почти у всех дети. Мориарти, Коэн, Фелтман, Терчински, О’Тул, Пальяно да еще, сзади, Гюнтер и Барнс. Две сотни в месяц за привилегию подставить лоб под бандитскую пулю. Намного меньше, чем получают те, чья главная забота в жизни — осенний насморк да температура воды в ванне по утрам.
— Пришли, — сказал МакБрайд.
— Помойка, — заметил Кеннеди.
— Ты, Кеннеди, подожди здесь.
— Оставь мне перочинный ножик, я в ножички поиграю.
Перед красным кирпичным строением в два этажа, вплотную к стене находилось углубление. Четыре ступени вели к подвальным окнам. Все, кроме МакБрайда, спрятались по его сигналу в эту нишу. К застекленной наполовину двери главного входа поднималась одна-единственная ступень.
Капитан подошел к двери, обнаружил, что она заперта, и нажал кнопку. Изнутри раздался приглушенный звук звонка. Фуражку МакБрайд снял с головы и сунул под мышку, чтобы не сразу узнали. Подождал, позвонил снова.