— А вы слышали какой-то шум, пока шли мимо? Шум, который… э-э-э… покойная могла бы производить, во время нападения?
— Нет.
— Я не слышал шума, который производила покойная, во время нападения, — повторил констебль с блокнотом и ручкой, тщательно все записывая.
Сержант подождал, пока он закончит, и повернулся к Святому.
— А теперь вы, мистер Темплар, — зловеще сказал он. — Вы желаете сделать заявление? Мой долг предупредить вас…
— Зачем? — вежливо спросил Святой.
Похоже, сержант не знал ответа на этот вопрос.
— Какое заявление вы хотите сделать? — хрипло спросил он.
— Я хочу сказать то же самое, что говорил мистеру Форресту, пока мы спорили. Мы с мистером Униацем прогуливались, чтобы нагулять аппетит, и увидели, что дверь в это здание открыта. Мы любопытны, и нам нечего было делать. Заглянули сюда и увидели труп. Когда переваривали увиденное, кто-то в нас выстрелил, а затем мистер Форрест включил фонарь и заорал: «Руки вверх!» — или что-то подобное. На всякий случай мы подняли руки вверх, думая, что стрелял он. Завладев моим пистолетом, он явно нервничал, поэтому через некоторое время я забрал у него оружие, чтобы он случайно не выстрелил. Затем я сказал мисс Чейз, чтобы отправлялась за вами. Разговаривая с мистером Форрестом, я случайно обнаружил, что мы оба ошиблись насчет стрельбы. Стрелял кто-то еще, с другой стороны окна. Вы сами можете убедиться в этом, если посмотрите на окно.
Голос и манера поведения Святого свидетельствовали о его честности и искренности. Говорил он спокойным, деловым тоном. Часто бывает, что, когда рассказываешь чистую правду, тебе не верят, но приятная невозмутимость Святого, очевидно, поставила сержанта в тупик. Он отправился к окну и долго осматривал разбитое стекло, потом вернулся и почесал голову.
— Да, похоже, именно так и было, — с неохотой признал он.
— Если хотите еще доказательств, то можете разобрать наше оружие, — равнодушно продолжал Святой. — Мистер Форрест подтвердит, что мы с ним ничего не делали. Убедитесь сами: обоймы полные, а стволы чистые.
Сержант с готовностью принял предложение, потом обреченно пожал плечами.
— Похоже, все так и есть, — сказал он стоически тоном, не допускающим возражений. — Видимо, вы, господа, оба ошиблись. — Он продолжал сверлить Святого мрачным взглядом. — Но это не объясняет, почему вы находились здесь с покойной.
— Потому что я ее нашел, — резонно ответил Святой. — Кто-то же должен был это сделать.
Сержант еще раз хмуро огляделся. Он не стал признавать вслух, что все его воздушные замки рухнули на землю. Неохотное признание собственного провала явно читалось на его лице, хотя он всеми силами старался этого не допустить. Он делал лицо непроницаемым и пытался выглядеть таким загадочным, словно у него еще есть туз в рукаве, который он пока не намерен никому показывать. По крайней мере один из его зрителей не обманулся на сей счет и вздохнул с облегчением.
— Лучше запиши побольше деталей, — хрипло сказал сержант констеблю с блокнотом и повернулся к Розмари Чейз: — Покойную звали Нора Прескотт. Правильно, мисс?
— Да.
— Вы ее хорошо знали?
— Конечно. Она была одной из личных секретарш моего отца, — сказала смуглая девушка, и Святой внезапно почувствовал, что еще один узел развязался.
V
Саймон слушал, что рассказывала Розмари Чейз и как отвечала на вопросы, с напускной миной равнодушия. На самом деле его это очень интересовало. Отец умершей девушки был приятелем Марвина Чейза еще с молодости, помогал ему, но потом, когда Марвин Чейз сенсационно быстро занял высокое положение в финансовом мире, Прескотт остался далеко позади. Когда у Прескотта начались сложности, Чейз с готовностью давал ему большие суммы денег, но краха все равно не удалось избежать. Потом Прескотт заболел, и это усугубило несчастья. Наступил момент, когда он не смог даже выплатить проценты по займу. Чейз отправил его в Швейцарию в качестве представителя в Цюрихе, что в общем-то Чейзу совершенно не требовалось. Он дал работу и Норе Прескотт. Она скорее была членом семьи, чем нанятой служащей. Нет, она не намекала ни на какие проблемы личного порядка и не говорила, что кого-то боится. Только она казалась какой-то странной после автокатастрофы, в которую попал Марвин Чейз…
Дополнительные факты вставали в общую схему, которая уже сложилась в голове Саймона. Они словно подбирались под пустующие ячейки, заполняли участки контура, правда, не делали его более узнаваемым. Факты с механической точностью раскладывались по полочкам в памяти Святого, и, тем не менее, ощущение близости к разгадке, скрывавшейся за ними, скорее объяснялось интуицией. Это было странное чувство, от которого электрические разряды словно поднимались вверх по позвоночнику.
Появился седой краснощекий доктор, провел осмотр и отчитался:
— Три колотые раны в грудь. Я смогу вам побольше о них рассказать после вскрытия, но думаю, что любая из них могла быть смертельной. Легкие повреждения на шее. Она умерла более часа назад.
Доктор с любопытством смотрел на лица собравшихся.
— А где «скорая»? — с раздражением спросил сержант.
— Вероятно, поехала к дому, — сказала девушка. — Я пришлю их сюда, если увижу. Вы не хотите, чтобы мы и дальше вам мешали, не правда ли?
— Нет, мисс. Наверное, вам все это неприятно. Если мне потребуется дополнительная информация, то я зайду утром. А мистер Форрест будет в доме, если мы захотим его увидеть?
Форрест сделал полшага вперед.
— Минутку, — выпалил он. — Вы не…
— Они тебя не подозревают, Джим, — тихо, но твердо сказала девушка. — Им просто может понадобиться задать еще несколько вопросов.
— Но ты ничего не сказала про Темплара…
— Конечно. — На этот раз девушка еще резче перебила Форреста. Говорила она тихим и естественным голосом, но в ушах Саймона четко прозвучало целенаправленное предупреждение приятелю, причем для него оно раздавалось с громкостью сирены. — Я знаю, что мы должны извиниться перед мистером Темпларом, но не нужно тратить время сержанта Джессера. Возможно, мистер Темплар захочет пройти с нами в дом и выпить стаканчик — если, конечно, он вам больше не нужен, сержант.
И только теперь она перестала смотреть в глаза молодого человека. До этого она словно удерживала его на месте взглядом, заставляя молчать. Парень был озадачен и хмурился. Саймон снова почувствовал, как у него предостерегающе натянулись нервы.
— Да, от всех этих переживаний горло пересохло, — спокойно заметил Святой. — Но если сержант Джессер хочет, чтобы я остался…
— Нет, сэр, — важно ответил сержант. — Я записал ваш адрес и не думаю, что вы сбежите. Сегодня вечером вы будете дома?
— Вначале попробуйте заглянуть в «Колокол». Может, мы решим немного посидеть там.
Саймон застегнул пиджак и вместе с другими направился к двери, но перед ней остановился и повернулся назад.
— Кстати, а вы не вернете законно принадлежащее нам оружие? — вежливо спросил он.
Сержант посмотрел на него и медленно достал пистолеты из карманов. Саймон передал один Униацу, а потом неторопливо опустил собственный пистолет в кобуру под мышкой. На губах играла легкая улыбка.
— Похоже, что по окрестностям все еще разгуливает убийца, поэтому я хочу быть готовым к встрече с ним, — сказал он.
Он последовал за Розмари Чейз и Джимом Форрестом по узкой тропинке, идущей от реки. Хоппи Униац двигался рядом с ним, дворецкий замыкал шествие. Саймон внутренне улыбался, раздумывая, дошел ли его намек до того, кому предназначался. Стоя спиной к главным зрителям, он не смог наблюдать за их реакцией, а теперь сам смотрел им в спины, и это точно так же не давало ему никакой информации. Всю дорогу никто из них не произнес ни слова, и Саймон тоже не нарушал тишину. Он решил, что молчание само собой скоро закончится. Однако голова у него работала очень напряженно на всем пути по петляющей тропе. Наконец он увидел освещенные окна дома, показавшиеся сквозь редеющие деревья, которые скрывали его раньше. С берега реки дом было не рассмотреть. Саймон внезапно понял, что это и есть Нью-Манор, а поэтому и эллинг, в котором убили Нору Прескотт, предположительно являлся частью собственности Марвина Чейза. Узел загадок, похоже, затягивался все туже…