— А теперь, старуха, откуси кусочек яблока, — предложила Бианка.
— Я горжусь, что мне оказана подобная честь, — ответила старуха. — Обязательно сообщу своим сестрам, что разделила с вами этот плод, — сказав так, старуха вонзила зубы в яблоко. Прожевав сочную мякоть, она потом проглотила ее и вытерла слюнявые губы.
Тогда и Бианка взяла яблоко и откусила…
В то же мгновение она вскрикнула и… закашлялась.
Потом девушка вскочила на ноги. Волосы взметнулись, словно грозовая туча. Ее лицо посинело, потом сделалось желтым, потом снова побелело.
Замертво упала она на бледные цветы.
Семь карликовых деревьев протянули к ней свои ветви, но не смогли помочь. Без колдовского искусства Бианки они не могли сойти с места. И сколько они ни пыжились, сколько ни пытались уцепиться за одежды старухи, схватить ее, увы, им так и не удалось. Змеей проскользнула она между ужасными тварями, быстро выбежала она на поляну, залитую солнечным светом, и поспешила по заброшенной дороге к фруктовому саду, а оттуда — в подземный туннель.
Тайным коридором пробралась коварная во дворец и исчезла в покоях Королевы. От быстрой ходьбы дыхание ее прерывалось. Рукой держалась она за саднящие ребра. Однако, прежде чем принять прежний облик, Королева открыла заветную шкатулку из слоновой кости и достала волшебное зеркало.
— Speculum, speculum. Dei gratia.[4] Что ты видишь?
— Я вижу вас, моя госпожа. А еще вижу все, что происходит в ваших землях. И я вижу гроб.
— Кто лежит в гробу?
— Не вижу. Должно быть, Бианка.
Старуха (которая на самом деле была прекрасной Ко-ролевой-Ведьмой) опустилась на высокий стул у бледно-зеленого с темноватыми разводами окна. К травам и снадобьям, приготовленным заранее, чтобы снять заклятие, наложенное Люцифером, Королева даже не прикоснулась. Яблоко, убившее Бианку, поливали святой водой…
Королева-Ведьма достала Библию и открыла ее наугад. С испугом прочитала она первое слово, попавшееся ей на глаза:
«Resurcatbr [5]
ГРОБ БИАНКИ БЫЛ сделан из молочного стекла. От тела девушки исходил едва различимый белый дымок, похожий на тот, что поднимается от костра, если на него плеснуть водой. Кусочек яблока, пропитанного святой водой, застрял в горле несчастной. Святая вода жгла тело девушки изнутри, подобно огню, оттого-то оно и дымилось.
Когда же выпала холодная ночная роса и тьма окутала землю, дым, окутывавший тело мертвой, впитал в себя весь ее холод. Потом мороз разрисовал узорами стенки внутри гроба, а вскоре гроб и вовсе превратился в прозрачную глыбу льда, внутри которой лежала Бианка.
Растопить этот лед не могли ни сердце девушки, ни тусклый свет вечных сумерек, царивших под зелеными сводами. Под толщей льда красавица выглядела еще прекраснее, чем при жизни: волосы черные как вороново крыло; кожа белая как снег; губы алые, как кровь.
Колдовские деревья склонили ветви, скорбя по своей повелительнице.
Шли годы.
У семи деревьев вновь отросли ветви, образовав полог над гробом. Глаза ужасных тварей превратились в сочащиеся соком наросты. Сок драгоценными изумрудными каплями падал в траву возле гроба.
— Кто это лежит под сенью деревьев? — спросил Принц, случайно оказавшийся на поляне, затерявшись в чаще густого леса.
В лунном свете сверкали его золоченые шлем и доспехи. Белый плащ принца, расшитый золотом и красным и черным шелком, искрился сапфирами. Его белая лошадь топтала копытами бесцветные цветы, но их упругие стебли всякий раз вновь распрямлялись. На луке седла висел щит Принца, не совсем обычный щит. С одной стороны его была отчеканена морда льва, с другой — мордочка ягненка. Увидев Принца, деревья застонали, раскрыли дупла ртов…
— Так это и есть гроб Бианки? — спросил удивленный Принц.
— Оставь ее с нами, — хором попросили деревья.
Они потянулись, пытаясь высвободить свои корни.
Земля задрожала. Гроб из ледяного стекла сдвинулся, и
огромная трещина пробежала по его крышке. Бианка закашлялась, и кусочек яблока выскочил из ее горла… А потом гроб разлетелся на тысячи осколков, и Бианка привстала. Она внимательно посмотрела на Принца и улыбнулась ему.
— Добро пожаловать, любимый, — сказала девушка.
Бианка встала, тряхнула волосами и направилась прямо к Принцу, восседавшему на белой лошади. Казалось, что девушка идет по огромной пурпурной комнате. Но вот комната стала алеть, будто впитьюая кровь Бианки. Потом комната пожелтела и наполнилась плачем, разрывающим душу девушки. Бедняжка дрожала всем телом, сердце ее учащенно билось, подгоняя ее. Она побежала. Вот Бианка превратилась в ворона, потом в сову. И, наконец, в ослепительно белую голубку. Белую как снег. И не было в этой птице ничего черного и ничего алого. Голубка села на плечо Принца и спрятала голову под крыло.