— Нат, ты где? — позвала жена. — Спускайся вниз.
— Сейчас, — прокричал он. — Только проверю двери.
Домашним не обязательно знать о новых обитателях детской спальни. Нат тяжело вздохнул и направился лестнице.
В половине шестого он предложил позавтракать. За скромной трапезой они снова прислушивались к шуму атаки за окнами, к треску разрываемых досок…
Неожиданно для себя Нат обнаружил, что не сводит глаз с медленно ползущих по циферблату стрелок. Если его предположение неверно и птицы не улетят с отливом, они обречены. Им не продержаться весь день без угля, без отдыха…
Мысли смешались; он чувствовал, что засыпает, когда его позвала жена.
— Что? Что случилось? — встрепенулся он.
— Сообщение, — сказала жена. — Уже почти семь.
Слабое потрескивание приемника принесло ощущение жизни.
Наступило томительное ожидание. Кухонные часы пробили семь часов. Потрескивание продолжалось. И больше ничего. Ни музыки, ни сигналов.
— Наверное, мы неправильно расслышали, — нарушил молчание Нат. — Сообщение будет в восемь.
Они оставили приемник включенным; Нат подумал о батарейках, надолго ли их хватит. Если мощность иссякнет, они не услышат инструкций.
— Светает, — прошептала жена. — Должно быть, солнце уже встало. И птицы стучат не так громко.
Она не ошиблась. Скрежещущие, рвущие звуки слабели с каждой минутой. Утихли пошаркиванье, толкотня, борьба за место на крыльце, на подоконниках. Начинался отлив.
К восьми часам за стенами не раздавалось ни звука. Лишь завывание ветра и потрескивание приемника. Дети, убаюканные наступившей тишиной, наконец заснули.
В восемь тридцать Нат выключил приемник.
— Мы пропустили новости, — сказала жена.
— Новостей больше не будет, — ответил Нат. — Теперь все зависит от нас самих.
Он подошел к двери и медленно разобрал баррикаду. Вынул засов и ногами разбросал изувеченные тела на ступеньках. Вдохнул свежий морозный воздух. Впереди шесть часов напряженной работы, и нужно было беречь силы. Еда, свечи и топливо; следовало запастись всем необходимым.
Он вышел в сад и увидел уцелевших птиц. Чайки, как и раньше, улетели к морю; их бесчисленные стаи снова покачивались на волнах в ожидании прилива.
Сухопутные птицы вели себя иначе: молча сидели вокруг и наблюдали. Нат видел их на изгородях, на земле, на полях и деревьях — нестройные ряды, спокойные, выжидающие.
Он подошел к забору своего маленького сада. Птицы не двигались, однако их глаза продолжали наблюдать за ним.
Путь на ферму был свободен. Нат вернулся в дом. Осмотрел окна и двери; поднялся наверх и открыл дверь в детскую. Она оказалась пуста, за исключением нескольких мертвых птиц, оставшихся лежать на полу. Уцелевшие улетели через разбитое окно с рассветом. Нат спустился вниз.
— Схожу на ферму, — сказал он.
Жена испуганно прижалась к нему. Через открытую дверь она успела заметить стаи живых птиц.
— Мы пойдем с тобой, — в ее голосе слышалась мольба. — Лучше умереть, чем оставаться здесь одним.
— Тогда собирайтесь, — сказал Нат. — Захвати корзины и коляску Джонни. Мы сложим в нее продукты.
Одевшись теплее, они вышли из дома. Жена уложила Джонни в коляску, Нат взял за руку Джил.
— Птицы, — неуверенно прошептала дочь, — там, на поле.
— Они не нападут на нас, — успокоил ее Нат. — Днем они не опасны.
Через вспаханное поле они направились к ферме; птицы не шелохнулись. Их глаза мертво уставились на людей, клювы обращены навстречу ветру.
У поворота на ферму Нат остановился. Дальше он должен был идти один.
— Но я хотела поговорить с миссис Тригг, — возразила жена. — Если они ездили вчера на рынок, мы можем занять у них массу вещей. К тому же…
— Подождите здесь, — прервал ее Нат. — Я скоро вернусь.
По двору, мыча, беспокойно переходили с места на место коровы. Овцы проломили брешь в ограде и теперь беспрепятственно бродили в саду перед домом. Из трубы не поднимался дымок, и Ната охватило дурное предчувствие. Жене и детям не стоило заходить на ферму.
Около ворот стоял брошенный с открытой дверцей автомобиль. Двери гаража были распахнуты.
Окна в доме оскалились разбитыми стеклами. Во дворе и вокруг крыльца землю усеивали мертвые — тела чаек. Живые птицы сидели на деревьях за домом, наблюдая за Натом.