Его истинное происхождение остаётся загадкой, сокрытой за фантазиями, противоречащими фактам; одной из немногих великих тайн, которые ещё остались в мире, одержимом расследованием предысторий.
Кто-то утверждает, что поместье раньше принадлежало некоему лорду Грейси – наследнику состояния своего рода, который умер при загадочных обстоятельствах. Его тело нашли висящим под световым окошком в главном зале.
Другие держатся за легенду о безжалостном морском капитане, чьи сокровища и сейчас замурованы в стенах особняка вместе с телом его последней жены.
Остальные предполагают, что особняк был построен безумным гением лишь для того, чтобы превратить его в смертельный парк развлечений, которому не будет равных благодаря секретным ходам и хитроумным устройствам.
Хоть истина о происхождении поместья продолжает ускользать, есть некоторые факты, которые не поддаются опровержению. Например, из-за возвышенности, на которой располагается особняк, его нельзя отследить по GPS. Также его не получается нанести на обычные карты.
Известный парапсихолог Ренд Брисбен потратил десять лет, пытаясь выяснить его точное местонахождение. Поместье, которое он ошибочно называл поместьем Грейси, было его одержимостью, священным Граалем его исследований сверхъестественного, пока он наконец не добился приглашения в особняк с помощью спиритического сеанса. Брисбен провёл внутри всего одну ночь.
Его нашли на следующее утро, слоняющегося по Тринадцатому шоссе неподалёку и бормочущего полную бессмыслицу. Брисбена заперли в палате с мягкими стенами лечебницы Шеппертон, где он впоследствии и скончался.
Но прежде чем покинуть этот мир, он по памяти сделал на своей ноге татуировку с картой, указывающей путь к поместью. Как и многие другие свидетельства о легендарном поместье, историю о татуировке отвергли как выдумку, городскую легенду. Однако один любопытный факт продолжает жить. Официальный отчёт патологоанатома о вскрытии Ренда Брисбена гласил, что на верхней части его левого бедра отсутствовал участок кожи, приблизительно пятнадцати сантиметров в ширину и тридцати в длину.
На прошлой неделе в порт Новый Орлеан доставили грузовым судном три ящика для морских перевозок. Капитана наняли через посредника, наказав ему организовать безопасную перевозку груза по суше в неизвестное место. Для этого ему предоставили карту и щедро заплатили, чтобы он держал подробности в тайне. Капитан никогда раньше не видел подобной карты.
Она была сделана из человеческой кожи.
Глава вторая
Бар «У ворона»
ТЫ НЕ СТАЛ БЫ ПРИХОДИТЬ СЮДА без крайней необходимости. Даже по приглашению. Особенно по приглашению. Когда ты здесь – ты напрашиваешься на неприятности.
Высокий грубый мужчина с бугристыми мускулами и одним-единственным глазом распахнул двери в стиле салунов Дикого Запада, едва не сорвав их с петель. Деклана Смайта можно было бы простить за то, что он сам не знал своей силы, вот только после пяти лет силовых тренировок во дворе тюрьмы он отлично о ней знал. Если он толкнёт двери в полную силу, те слетят с петель. А если повезёт и вмешается вышибала, будет повод хорошенько помахать кулаками. Деклан Смайт любил честные драки; хотя нечестные он любил гораздо больше.
Бар «У ворона» стоял на пирсе 33 порта Новый Орлеан и был известен своими посетителями – людьми, которые охотнее начнут драку, чем скажут спасибо.
Деклан вырос на суровых улицах Чикаго, которые научили его быть жёстким. Пока ему не исполнилось десять, он зарабатывал на жизнь карманными кражами. Когда Деклану исполнилось одиннадцать, его впервые посадили в колонию для несовершеннолетних за то, что он избил директора школы. Да, это само по себе ужасно, но, видите ли, Деклан Смайт даже не ходил в школу. Он просто избил директора.
Взрослая тюрьма тоже не изменила его буйный нрав. В третью пятницу после освобождения он вернулся на сцену, где происходили множество его прошлых преступлений, – в бар «У ворона». Там его встретил знакомый хруст сломанных зубов, опилки под ногами и запах подгоревших куриных крылышек. Деклан Смайт вернулся домой. Он направился прямиком к своему месту у барной стойки; по крайней мере, оно принадлежало ему пять лет назад. Мужчина на стуле взглянул на него через плечо.