Лекс указал на длинный полированный стол:
— Присаживайся, тюльпанчик. Приятного аппетита. Еда не отравлена.
— Почему ты это делаешь?
Он пожал плечами.
— Я голоден. Невежливо есть перед людьми, да?
— Так почему бы не сказать, что тебе нужно и поесть, когда я уйду?
— Ты не собираешься сесть? Как будто я один устал здесь стоять.
Она села. Так близко как могла рассмотреть Кесс, в столе были мелкие вкрапления. Выглядело как настоящее дерево, точнее, как сплошная плита из него. Она не думала, что когда-нибудь увидит такой большой кусок дерева. Они сидели в тишине, пока пожилой мужчина не принес поднос и не разместил перед ними на столе белые китайские чашки наряду с сопутствующими принадлежностями. Суп бедняка — любимое блюда Даунсайда, но первоклассная версия с фрикадельками, курицей и травами. Она никогда бы не смогла себе позволить оба вида мяса. Само собой, ведь она тратила большую часть денег на кое-что другое. Большинство изгоняющих жило намного лучше Кесс. Жизнь полна компромиссов.
— Итак. Почему бы теперь нам не начать разговор, а? — сказал он, после того как она съела половину тарелки супа. Кесс была голоднее, чем думала, и бесплатная еда есть бесплатная еда.
Кесс застыла.
— Поговорить о чем?
— Предполагаю, ты знаешь о чем.
— Ум… нет
— Хммм, — Лекс откинулся, закурил сигарету, протянул ей и зажег еще одну для себя. — Я подумал, мы поговорим об аэропортах, тюльпанчик. Как тебе нравится такая тема?
— Меня зовут не тюльпанчик
— Знаю.
— Существует причина, по которой ты меня так называешь?
— Возможно, меня интересуют татуировки. Возможно, однажды, ты мне их покажешь. — Он вскинул бровь, а дым скрыл выражение его лица.
— Возможно, однажды, Главный Староста пройдет голым по улице.
— Возможно, не спорю. Или, возможно, однажды, Бамп снова откроет аэропорт Честер, что скажешь?
Она сделала длинную затяжку дыма ароматных наркотиков. Не ее обычная марка, но неплохо.
— Я ничего об этом не знаю.
— Я слышал другое.
— Возможно, ты неправильно расслышал.
— Или, есть вероятность, что ты лжешь мне, Кесария. Я только одну вещь не могу понять, почему все лгут, когда речь о делах Бампа. У тебя есть идеи на этот счет?
— Я никому не лгу. — Фильтр сигареты был коричневый с маленькими крапинками золотого, которые переливались, когда она вертела сигарету в пальцах.
— Мне сдается, ты лжешь каждый день. Сомневаюсь, что ты рассказываешь в церкви, чем занимаешься в свободное время. Они знают, что ты одна из пятнадцати грандов Бампа? Знают почему? — Когда она не ответила, он продолжил. — Я знаю, сейчас ты лжешь, и знаю, что ты была в Честере в ночь пятницы. Я даже знаю, почему ты лжешь, потому что ты не хочешь, чтобы Ужас свалился потом тебе как снег на голову. Ты не спрячешь от меня ничего, чего я бы не знал. И это хорошо. Давай заключим сделку, тюльпанчик. Сделку, которая тебе точно понравится.
Если Бамп узнает, что она обсуждала его планы на аэропорт с одним из людей Слобага, он… убьет ее. Даже духовное освобождение, одолженное у Церкви, ее не защитит. И опять же, если она не выслушает Лекса и не согласиться на сделку, он, возможно, скажет Бампу, что она приходила сюда и предлагала информацию. Какое ему дело? Уж точно, об одном мертвом изгоняющем беспокоиться он не будет.
— Слушаю, — сказала она. — Подтвердить слухи об аэропорте не могу, но я выслушаю тебя.
— Хорошо. Это очень хорошо. — Он наклонился вперед и закурил еще одну сигарету. — Итак, проверь сказку, тюльпанчик. Бамп заставил тебя пойти туда и опровергнуть наличие призраков, да? Только, возможно, мы не хотим этого, как и того, чтобы они были изгнаны или сосланы или что там, такие как вы делаете. Нужно говорить почему? — Она покачала головой. Возможность Бампа перевозить наркотики через личный аэропорт повредит делу Слобага. — Вот что от тебя требуется. Ты скажешь Бампу, что в аэропорту призраки, настоящие злобные призраки, которые никуда не собираются уходить.
— Он будет ждать он меня изгнания…