Она выключила воду и вытерлась. Единственной одеждой у неё в наличии были трусики и футболка с логотипом «Dead Kennedys», в которой Кесс уложили в постель и которая, предположительно принадлежала Лексу. Надевая футболку, у Кесс появилось чувство, что она, молча, на что-то согласилась.
Увидев своё отражение Кесс едва не завизжала. Нос и левый глаз были багровыми и опухшими, словно кто-то приклеил ей чужое лицо.
От пилюль и душа боль уменьшилась, но всё ещё не прошла. Постоянное напоминание о стычке с Дойлом. Как будто оно ей было нужно.
Она почистила зубы, побрызгала дезодорантом подмышки, нанесла крем на лицо и открыла дверь ванной.
— Эй, Лекс, кстати, где моя одежда?
Он сидел на краю кровати, упершись руками назад, так, что его торс был виден из-под ткани футболки.
— В стирке. Может, скоро будут готовы.
— Так… я застряла здесь, пока всё не высохнет?
— Думаю, мои джинсы будут тебе великоваты, а?
— Как долго?
— Полчаса, может, час. Чем думаешь заняться в это время? — Он вскинул бровь, сфокусировав взгляд на обнажённых бёдрах Кесс, едва прикрытых его футболкой. Кесс в ответ смотрела на него так же откровенно. Лекс — плохой, но опять же, она не встречала хороших. Он похитил её и дразнил. Но помог в ту ночь, когда убил Ламару в её квартире, и, что более важно, когда приехал в дом Мортонов, чтобы забрать Руку. Он ей был безразличен, но сексуален и привлекателен. Он не был… ладно, он не тот, с кем она могла всерьёз представить отношения, и это хорошо.
Если бы она действительно что-нибудь к нему испытывала — доверие или привязанность — или у неё было хоть какое-то чувство, что их ждёт совместное будущее, то даже не задумывалась позволить ему то, что он так хотел. Но связь между ними основана лишь на взаимном влечении и полуправде, и она не будет сожалеть, если никогда не увидит его снова после того, как всё закончится. Что делает его близким к идеалу на данный момент.
И за последнюю пару дней её очень часто едва не убивали. И существовала огромная вероятность, что в ближайшие дни кому-то удастся её укокошить. Так почему и нет?
— Я не знаю, — сказал она. — Есть идеи?
— Да, — он сел и наклонился вперёд, облокотившись на колени. — Почему бы тебе не показать мне то тату?
Глава 25
«Человек, единожды переступивший закон, будет продолжать нарушать его до тех пор, пока не получит наказание, которое сможет очистить его душу. Поэтому, очень важно следить за вашими соседями, друзьями, семьей, чтобы избежать проклятия».
— староста Барет, «Семьи и правда», брошюра Церкви
У Кесс перехватило дыхание, едва она шагнула по холодному полу. Буквально в шаге о Лекса, она остановилась и приподняла подол футболки.
— Эх, не могу разглядеть. Такой маленький? Подойди поближе.
Она шагнула ещё.
— Ближе.
Теперь она стояла так близко, что не могла видеть его лица, а лишь густые, черные волосы. Лекс скользнул пальцами по поясу трусиков и приспустил их, полностью открывая татуировку в виде черно-красного тюльпана, которую Кесс набила на свое восемнадцатилетие и вступление в программу обучения Изгоняющих.
— Довольно милый, — сказал он, опаляя кожу горячим дыханием. — Для чего он?
Она пожала плечами.
— Просто так.
Когда-то у Кесс была приемная мать — одна из немногих, кто был добр — и она выращивала десятки тюльпанов, до тех пор, пока внезапно не умерла, и Кесс не отправили в другое место. Тогда Кесс была совсем маленькой, но ей ни за что не забыть те яркие цветы в месте, которое почти стало ее домом.
У неё побежали мурашки, когда Лекс прижался губами к тату, одной рукой он сжал трусики Кесс и опускал их все ниже. После чего последовал за ними поцелуями, перемежая их с укусами. Другой рукой он скользнул Кесс на талию и ниже к попке. Одним быстрым движением, он развернул ее и мягко толкнул на кровать. Кесс была в растерянности. Она почему-то оказалась лежащей на спине, а он прокладывал дорожку из поцелуев и укусов от её бедра к груди, задирая футболку, которую после и вовсе стянул. Он почему-то прижался к её губам своими, настолько нежно, что она едва могла дышать, а всё тело начало дрожать. Она почему-то принялась расстегивать молнию его джинсов, стянув которые принялась снимать боксеры. Когда Лекс оказался обнажённым, его толстый ствол прижался к её бедру.
Запах сигарет и специй смог прорваться через опухший нос, пока Лекс целовал её шею и плечи, ласкал грудь, вбирал в рот соски, а Кесс потеряла себя во всём этом. Ей не нужно было ни о чём думать: ни о смущении прошлого вечера, ни о страхе перед встречей с Ужасом, ни о сущности на складе, где она пыталась освободить душу Слипнота.