Объяснялось это вовсе не врожденной восприимчивостью или способностью к стилизации. И даже не только влиянием более опытных американских коллег, хотя вряд ли сыщется начинающий писатель, не испытавший на себе чьего-то влияния, Так и Рассел — в значительной мере ранние его рассказы были написаны под Стэнли Вейнбаума (увы, российскому читателю он, по сути дела, не известен, переведены пока два-три его рассказа — хотя и блестящих, одна «Марсианская одиссея» чего стоит!). Однако подлинные причины куда глубже. В эти годы Рассел всерьез увлекся психологией — психологией как наукой. И хотя в отличие, скажем, от Альфреда Э. Ван Вогта, которому также были свойственны подобные интересы, впоследствии практически никто из героев Рассела не стал профессиональным психологом, однако так или иначе сталкиваться с решением зачастую весьма непростых психологических проблем приходилось многим из них. Вспомните, например, исключительно тонкий по психологическому замыслу рассказ «Немного смазки».
Из множества течений и школ, существовавших в то время в психологической науке, ближе всего Расселу оказался бихевиоризм; это направление родилось в США в 1913 году — заявочным столбом послужила статья доктора Дж. В. Уотсона «Психология как наука о поведении» — и к тридцатым годам приобрело достаточное распространение и популярность. Основоположники бихевиоризма полагали, что до сих пор вся психологическая, наука была чисто виталистической, поскольку выросла из философии, корни которой, в свою очередь, уходят в религию..
Сам же бихевиоризм впутываться в длительные дискуссии о сознании и подсознании, а уж тем более — о душе не имел ни малейшего желания. В первом грубом приближении суть его можно определить формулой С → Р, где С — стимул к действию (цель), а Р — реакция, то есть само действие. Поведение человека — и человечества — складывается из множества отдельных действий, проследив каждое из которых, можно понять суть психологии человека. Подход, разумеется, упрощенно-механистический (современный бихевиоризм куда сложнее), но ведь и время-то было какое — Великий Конвейер, Святой Форд. — В приложении же к изящной словесности бихевиоризм означал замещение потока сознания потоком активности, то есть, в просторечии, прямого действия. Герои произведений, написанных с бихевиористских позиций, практически не тратят времени на рефлексию и пустопорожние размышления. Они действуют. Без раздумий. Вместо раздумий. Если же раздумья имели место, то читателям предлагается самостоятельно их реконструировать, исходя из поступков персонажей. Все это было свойственно многим писателям — бихевиористские идеи оставили в американской по преимуществу (но отчасти — и в европейской) литературе глубокий след. Приглядевшись в творчеству Эрика Фрэнка Рассела, вы и сами без Особого труда можете убедиться в этом.
Однако давайте вернемся чуть-чуть назад — к тому времени, когда Рассел еще только собирался заявить о себе на литературной поприще, и попробуем разобраться, что же привело его к такому намерению.
Подростковая увлеченность астрономией в тридцатые годы привела Рассела в Британское Межпланетное общество — основанную в 1933 году общественную организацию, ставившую своей задачей популяризацию и пропаганду космических полетов. Впоследствии общество разрослось, распушив роскошный кометный шлейф, где были и Технический комитет, объединивший проектировщиков и конструкторов космических кораблей, и множество исследовательских групп, занимавшихся самыми разными теоретическими и прикладными проблемами космонавтики, и редакции двух журналов — «Космический полет» и «Журнал БМО». Но все это — потом. В первоначальном же ядре этой кометы была просто группа любителей-энтузиастов, число которых чёрез три года после основания общества едва-едва достигло ста человек... И среди них было немало любителей научной фантастики - таких, например, как Артур Кларк. В таком окружении единомышленников, от увлечения НФ до попытки попробовать собственные силы в излюбленном жанре оставался один-единственный шаг. И было бы удивительно, не предприми Рассел этой попытки.