Теперь это скромное украшение станет его опознавательным знаком, единственным подтверждением его полномочий. Весть, которую оно несет, скрыта от всех, кроме тех, кто имеет возможность ее прочитать, и, тем не менее, оно открывает ему все двери в высших административных кругах.
Пока эти мысли проносились у него в голове, им снова овладело смутное предчувствие неотвратимой беды, еще один сигнал тревоги – слабый, едва различимый, и все же вселяющий глубокое беспокойство. Грэхем еще раз взглянул на кольцо и подумал: «А ведь у него есть и другое, куда более печальное предназначение. Может статься, только по нему и сумеют опознать мой изувеченный труп, как уже опознавали многих других…»
Как там было у Уэбба? «Изувеченные останки, которые супервивисекторы выбросили на свалку». Отогнав неприятные воспоминания, он сказал:
– Еще один момент, полковник. Я бы хотел и дальше работать в паре с лейтенантом Волем. Он так же глубоко влез в это дело, как и я. Нам друг без друга не обойтись.
Стараясь не смотреть на Воля, который бросил на него благодарный взгляд, Грэхем выслушал ответ Лимингтона:
– Гм! Несколько неожиданный оборот, но, я думаю, мы это уладим. Почти не сомневаюсь, что начальника полицейского управления удастся уговоррить, чтобы он на время откомандировал лейтенанта Воля к нам.
– Спасибо, сэр, – в один голос произнесли Грэхем и Воль.
Телефон Сангстера затрезвонил. Он взял трубку, послушал и передал ее Грэхему
– Это Гарриман.
– Приветствую, Гарриман, – сказал Грэхем. – Да, я получил ваш список, большое спасибо. – Он замолчал, выжидая, потому что на столе у Сангстера оглушительно зазвонил второй аппарат и Сангстер потянулся за трубкой. – Здесь страшный гвалт. Второй телефон трезвонит как одержимый. Что, что вы сказали? – Он молча выслушал собеседника, потом ответил: – Извините, Гарриман. Пока не могу сказать ничего определенного. Да, шестикратное превышение среднего уровня нуждается в объяснении. Как раз это я и собираюсь выяснить, если, конечно, удастся.
Он сделал паузу, потому что Сангстер, положив на стол трубку второго аппарата, шепнул:
– Вас просит доктор Кертис!
– Послушайте, Гарриман, – торопливо заговорил Грэхем, – все погибшие – граждане разных стран. Отсюда вывод: удар не был нацелен на какоето конкретное государство, если, конечно, неизвестный противник не настолько хитер и безжалостен, чтобы для отвода глаз убрать кого-то из своих. Сомнительный вариант.
– Да, здесь не больше политики, чем в какой-нибудь новомодной болезни.
– Вот именно! Какими бы разными эти ученые ни были, их объединяет одно: то, что прямо или косвенно привело их к гибели. Этот общий знаменатель я и хочу вывести. Соберите мне все подробности, которые вам удастся откопать, обо всех людях из вашего списка и о любых более ранних случаях, которые вы сочтете нужным в него внести. Звоните… – ои вопросительно взглянул на Лимингтона, получил от него номер и закончил: – полковнику Лимингтону, телефон Боро 8-19638.
Грэхем отключился, взял трубку другого телефона и стал что-то быстро говорить. Остальные заметили, что за время разговора выражение его лица изменилось.
Закончив беседу, он сказал:
– Доктору Кертис позвонил по междугородной профессор Эдвард Бич. Он только что узнал из газет о смерти Уэбба и Мейо и выражал глубокое соболезнование. Но доктору Кертис показалось, что его как-то слишжом интересовали подробности трагедии.
– Ну и что? – спросил Лимингтон.
– По словам доктора Кертис, Бич – старинный приятепь Уэбба. Я его тоже знаю. Это он изобрел стереоскопическую камеру для ночных съемок. В полиции ее используют вместе с верньером Дейкина. Он работает в Силвер Сити, штат Айдахо, на заводе, принадлежащем Нэшнл Кэмера Компани. Бич относится как раз к тому разряду ученых, у которых может быть ценная информация о Мейо, Уэббе и Дейкине. – Грэхем сделал паузу, дабы то, что он собирался сообщить, прозвучало более веско, потом добавил: – Тем более, что он настойчиво выспрашивал у доктора Кертис, не работали ли перед смертью Уэбб, Мейо или Дейкин над формулой Бьернсена.
– Бьернсена? – воскликнул Сангстер.
– Улавливаете суть? – продолжал Грэхем. – Бич был связан с этими тремя точно так же, как они были связаны между собой, – перепиской, основанной на общих интересах. Он уже включился в эту смертельную цепь, но смерть его еще не настигла! Он – грядущая жертва, которая еще может многое сообщить. Я должен с ним увидеться и заставить его заговорить, пока он не стал трупом номер двадцать. – Грзхем взглянул на часы. – Если повезет, успею поймать стратоплан на Бойсе, он вылетает в 10.80.
– Мне лететь с тобой, или один управишься? – спросил Воль.
– Я полечу один. А ты, Арт, пока позвони в стратопорт Бэттери Парк и закажи мне билет на 10.30.
– А чем мне заняться потом? – потянувшись к телефону, уточнил Воль. – Дай мне какое-нибудь задание – терпеть не могу бездельничать.
– Стоит лишний раз проверить данные, которые собирает Гарриман. Попробуй связаться с полицией тех городов, где жили умершие ученые, и попроси дать подробные, исчерпывающие сведения обо всех этих случаях. Пусть они самым тщательным образом проверят каждую деталь, какой бы мелкой и незначительной она ни казалась. Действуй хоть ласками, хоть сказками, хоть уговорами, только добейся от них разрешения на эксгумацию и вскрытие. – Он взглянул на Лимингтона – У вас нет возражений, полковник?
– Предоставляю вам полную свободу действий, – одобрительно сказал Лимингтон. – Я всегда придерживаюсь мнения, что человек, который затеял дело, лучше всех доведет его до конца.
– Мы сейчас заняты судьбой двух десятков людей, которые затеяли нечто такое, что ни один из них так и не сумел довести до конца, – заметил Грэхем.
– Это дело отличает одна поразительная особенность приканчивать тех, кто его затеял, раньше, чем они успевают к чему-то прийти. – Он невесело усмехнулся.
– Я тоже не бессмертен, однако постараюсь сделать все, что в моих силах.
Схватив шляпу, он устремился в Бэттери Парк, спеша к отлету стратоплана в 10.30, а заодно и к самой страшной катастрофе в истории Нового Света.
ГЛАВА 5
Скоростной стратоплан Нью-Йорк – Бойсе – Сиэтл вынырнул из верхних слоев атмосферы, прекратил подачу кислорода в гермосалон и, продырявив кудрявые облака, под громовые раскаты ракетных двигателей перешел на горизонтальный полет.
Под носом лайнера промелькнула река Гус Крик и прилепившийся к ее берегам городок Ожли. По левому борту, ближе к хвостовой части, засверкала северная оконечность Большого Соленого озера штата Юта. Дотуда было полторы сотни миль – каких-нибудь десять минут лета.
Сигарета, которую Грэхем закурил над Окли, успела сгореть всего наполовину, когда стратоплан отвернул от долины реки Снейк и, заложив вираж, взял курс на Бойсе. При этом повороте по левому борту показался Силвер Сити. В сухом, прозрачном воздухе он был отлично виден. Белые и кремовые здания золотились в лучах солнца Резервуары завода Нэшнл Кэмера, насаженные на высоченные башни, по форме напоминающие катушки, отчетливо вырисовывались на фоне города.
Вдев ноги в специальные подставки, чтобы удержаться на месте при резком торможении, Грэхем сделал еще пару затяжек и снова взглянул на панораму Силвер Сити. На какое-то мгновение город как бы застыл, ясно и отчетливо выделяясь на горизонте. Но в следующий же миг исчез, заслоненный гигантским облаком вздымающегося пара.
Дрогнувшими пальцами смяв сигарету, Грэхем привстал на месте и, не веря своим глазам, впился в открывающееся с высоты зрелище. Чудовищно раздуваясь, облако продолжало расти с первобытной энергией надвигающегося смерча. Его вспученные гребни зловеще извивались, набирая высоту. Из них вылетали какие-то мелкие черные точки, на миг повисали в воздухе, потом снова исчезали в клубящемся хаосе.
– Боже правый! – выдохнул Грэхем и даже прищурился, не веря собственным глазам. Какими же должны быть эти непонятные точки, чтобы их можно было разглядеть с такого расстояния – уж никак не меньше, чем с огромный дом! Время напряженно отсчитывало секунды. Грэхему казалось, что он сидит в первом ряду, наблюдая взрыв атомной бомбы небывалой мощности, а все остальные пассажиры, занимающие места у него за спиной, следят за показаниями сейсмографов, находясь где-то за тысячи миль от эпицентра.