— Дэниел — лучший ныряльщик на острове, — ответила я, чувствуя гордость за него. — Я не имею в виду, что он ныряет с аквалангом: у него никогда такого не было; но он несколько лет жил на Цейлоне, там он научился нырять как искатели жемчуга. Он может запросто работать три минуты на глубине восемнадцать метров, поэтому его часто приглашают на работу в гавань и на рыболовные суда. Вот таким образом ему и удалось скопить немного денег. Если кому-то нужно осмотреть днище лодки или заменить гребной винт, или провести под водой кабель — гораздо дешевле нанять Дэниела, чем глубоководного ныряльщика. Под водой ничего нельзя разглядеть без очков, поэтому Дэниел пользуется специальными очками с толстым слоем резины вокруг глаз: она плотно прилегает к линзам, чтобы не просочилась вода.
Мы доехали до развилки, где дорога на Джакаран-дас отходила от дороги, ведущей вниз, к Очо Риос, и я натянула поводья, внезапно осознав, что болтаю без умолку.
— Вот здесь я должна покинуть вас, — сказала я, — если только вы не согласитесь заехать к нам и выпить сока лайма. Я уверена, что дядя и тетя будут рады принять вас.
Это не было абсолютной правдой, но в данном случае невозможно было одновременно сохранять и вежливость, и правдивость; к тому же я знала, что дядя Генри и тетя Мод примут гостя учтиво, даже если мое появление с ним вдвоем не вполне прилично.
— Благодарю, но я должен ответить отказом, — произнес мистер Локхарт. Он облокотился на луку, слегка склонив голову, будто в раздумье. После минутной паузы он продолжал: — Так, значит, Дэниел Чунг — ваш друг?
Я удивилась:
— Ну да. Не в общепринятом смысле, конечно: это невозможно, ведь он — китаец-иммигрант. И все же он мой друг, очень хороший друг.
Мистер Локхарт вздохнул и поднял голову, сдвинув назад шляпу. Мне казалось, у него довольно смешной вид, но теперь ничего забавного я в нем не увидела, его лицо было строгим, губы сжаты, дымчато-серые глаза холодны, а прищуренный глаз придавал выражению лица такую угрозу, что я вздрогнула и внезапно увидела то, чего так испугался Джозеф.
— В таком случае я сожалею о том, что вынужден сказать вам, — продолжил он тихо и холодно, — что этот ваш друг является моим врагом и что Дэниел Чунг — именно тот человек, которого я ищу, а истинное его имя — Ма Хо. Ваше исчерпывающее описание не оставляет никаких сомнений в этом.
В течение нескольких секунд я не могла произнести ни слова. Затем проговорила, не узнав собственный голос:
— Но это невозможно! Дэниел… очень хороший и местный человек! Он не мог никому принести вреда!
— Есть ли на острове другой иммигрант наполовину китайского происхождения, такого же возраста, умеющий строить лодки и искусный ныряльщик, который приехал сюда четырнадцать лет тому назад?
— Нет… нет. Но это не значит…
— Простите меня, но это значит, что Дэниел Чунг — и есть Ма Хо, мой враг.
Я едва не задохнулась от возмущения, и мне теперь было безразлично, как я выгляжу.
— Вы ошибаетесь, сэр, — резко сказала я. — Как может быть Дэниел вашим врагом? Он проживает здесь много лет, а вы никогда раньше здесь не были.
Его дымчато-серые глаза пронзительно на меня взглянули:
— Он разрушил мою семью, довел моего отца до бесчестия и смерти. — Голос Чеда Локхарта не выдавал эмоций, но в его взгляде я уловила сожаление, а плотно сжатые губы исказила усмешка. — Мне крайне неприятно, что ваш друг является моим врагом, мисс Делани, но это опять-таки злая шутка, которые леди Судьба обожает со мной проделывать. — Он приподнял деформированную шляпу. — Благодарю за удовольствие познакомиться с вами, и всего вам хорошего.
Он повернул лошадь и стал удаляться легкой рысцой. Я пришпорила Дженни и в нескольких десятках метров догнала его, чувствуя смущение и испуг.
— Подождите, мистер Локхарт! Вы едете, чтобы увидеться с Дэниелом Чунгом? Это и моя цель. И вы… вы намереваетесь причинить ему какое-то зло?
Чед Локхарт долго молчал, он изучал мое лицо, но я не могла прочесть его мыслей. Наконец, он ответил:
— Это зависит от некоторых обстоятельств, мисс Делани. Но я не могу сказать вам, от каких именно.
И он вновь приподнял шляпу и повернул вдоль по дороге. Прошла минута — и я неторопясь пустила Дженни по дороге на Джакарандас, но как только нас скрыла из виду роща пунцовых пуанзеций, я припустила Дженни галопом по неширокой тропинке, что ответвлялась от дороги позади дома. Она шла по спуску к Очо Риос, была неудобна — но приводила меня к лому Дэниела за десять минут.