Я опустилась на колени рядом с ним и посмотрела ему в глаза, пытаясь осмыслить его слова, и тут по моему телу разлилось тепло, которое согрело нас в этой вечной холодной тьме. Внезапно фонарик на шлеме погас. Я отыскала наощупь его лицо и обняла его.
— О, Чед, любимый мой Чед, — прошептала я. — Я обманывала тебя точно так же, начиная с того вечера, когда ты застегивал на мне браслет.
— Кейси? — изумленно переспросил он. — Ты… ты тоже?
Я кивнула, не поднимая лица.
— Да. И больше не говори ничего.
Я повернулась к нему, отыскала его губы. Он обнял меня. Губы его были холодными и влажными; это был соленый, холодный поцелуй глубоко на дне моря, свидетелями которого были подступившая близко смерть и скелет, свисавший в углу с потолка. Но это был первый поцелуй любви, который я узнала, и я запомнила его до конца своих дней.
Я с усилием высвободилась из его объятий и оторвалась от его губ.
— Начинай глубоко дышать, милый, — сказала я. — Через три минуты мы идем на подъем.
Подъем был очень прост. Я нашла путь из останков корабля по тросу Чеда, а затем некоторое расстояние проплыла на запад. Он держался за мой пояс и отталкивался ногами от воды, как я его научила. Затем мы, держась за руки, заскользили наверх. Чеду я должна была казаться расплывчатым пятном, потому что у него не было очков, но я видела его отчетливо, видела, как он начал медленно выдыхать, пуская струи пузырьков изо рта и ноздрей.
Ярко-зеленый свет становился все интенсивнее. Я взглянула наверх — и увидела справа корпус парохода. Одно движение ногами — и мы идем правильным курсом, еще одно — и мы замедляем подъем. Затем мы тихо вышли на поверхность, не более чем в четырех метрах от кормы. Сеть все еще свисала с лебедки. Мы ухватились за толстый канат, чтобы отдохнуть на минуту. Именно тогда, когда я висела, ухватившись за канат, я увидела нечто, приведшее меня в состояние шока. В четверти мили от нашего парохода, приближаясь к нам на всех парах, была «Кейси»! Я точно знала, что она лежит на дне моря у Аа-Фасиль, в тысяче миль отсюда, но очертания шхуны, которую построил Дэниел, я не могла не узнать. Она шла без парусов, оставляя за собой тонкий след сероватого дыма, и единственным ее отличием от моей «Кейси» была голубая линия по борту судна. Я повернулась к Чеду, и мои глаза, должно быть, были круглыми от изумления, когда я прошептала:
— Это… это «Кейси»!
Он приблизил губы к моему уху и прошептал в ответ:
— Это Сэм, он действует по нашему плану.
Я пережила за это время все возможные эмоции: от страха до радости, поэтому мой мозг отказался осмыслить сказанное. Сэм идет к нам на пароходе, они с Чедом договорились — но это не вызвало ни радости, ни удивления, потому что больше мой бедный мозг отказывался воспринимать. Я ощущала лишь неясное облегчение. На «Лигурии» раздались крики. Пароход, идущий навстречу, слегка развернулся, нацеливаясь на наш нос. Теперь я видела на ее боку название «Мисс Эмма» — и мне вновь показалось, что я во сне. Я бы с наслаждением осталась в этом сне, если бы не тревога за Лайзу.
Наверху парохода сидел человек в рубашке и брюках и держал какой-то массивный предмет, поставленный между ног. Теперь до него оставалось лишь сотня метров, и я узнала Сэма. Другой человек стоял у руля, высокий мужчина в костюме цвета хаки, в коричневой шляпе. У человека была рыжеватая борода.
Полковник Браун. Я узнала его уже тоже без удивления. Возле меня Чед пробормотал:
— Бог мой, взгляни, кого взял с собой Сэм!
Я кивнула. Значит, этого не ожидал даже Чед. «Мисс Эмма» развернулась так, что стала носом к правому борту «Лигурии» в пятидесяти метрах от нее. Я слышала, как застопорили мотор, и «Мисс Эмма» встала на якорь.
Сэм заговорил через мегафон:
— Эй там, на «Лигурии»! Предъявите ваших пассажиров! Мистера Локхарта и двух леди!
Мы услышали голос Оливера, также усиленный мегафоном:
— Уйди с дороги, Редвинг! — Это был почти рев. — Мы поднимаем якорь! Уйди — или я утоплю тебя!
Я видела, как Сэм содрал с неизвестного предмета одеяло — и перед нашим взором предстало что-то металлическое на треножнике. В следующий момент послышался жуткий дробный гром, и щепки дерева посыпались с капитанского мостика. Над Сэмом поднялся дымок, он вновь взял в руки мегафон.