Эльза попробовала взять у него отвертку, но он не выпустил ее из рук.
— Оставьте, — сказал он. — Прошу прощения, но поверьте, что я имел в виду только ваши интересы.
— Почему же тогда не кончить работу и не показать мне, что там находится? И, пожалуйста, не беспокойтесь о том, что вы можете шокировать меня. Во всяком случае, я близка к тому состоянию, когда ничто уже не может шокировать. Вы не вывинтите остальные винты?
Ральф покачал головой.
— Нет. Собственно говоря, перед тем как вы вошли, я как раз решил, что игра не стоит свеч…
Эльза наблюдала за тем, как он вставил на место верхние отделения, закрыл крышку и придвинул ящик к стене, на то место, где он стоял утром, когда Эльза уходила. Эльза заметила, что он не выпускал из рук отвертку.
— Вы рано вернулись, — сказал он. — Мне сказали, что вы и вышли сегодня рано. Вероятно, у Эмери еще есть остатки человечности, и он отпустил вас до конца дня. Я видел Тэппервиля утром. Он осведомлялся о вас. Странный парень Тэппервиль. Вы произвели на него впечатление, Эльза. Я бы не удивился, если бы наш друг придумал новый повод для приглашения.
Он продолжал болтать в том же духе, явно чувствуя себя неловко. Ему хотелось уйти, но вместе с тем он желал убедиться, что Эльза не будет продолжать без него начатую им работу. Эльза решила вопрос за него.
— Мне нужна моя комната сейчас, — сказала она и почти вытолкала его вон.
Когда он ушел, Эльза направилась в маленькую кухоньку за отверткой, решив сама узнать, что он скрывал от нее. Но домашние инструменты, видимо, не входили в инвентарь миссис Халлам.
Заперев дверь своей комнаты и положив ключ в карман, Эльза вышла на улицу. Она нашла Ральфа на тротуаре перед домом. Он с озабоченным видом грыз ногти. Видимо, он почувствовал облегчение, увидев, что она вышла так скоро.
— У вас есть ключ от квартиры? Могу ли я получить его? — сказала Эльза.
Сначала он как будто собирался отказать ей, но потом с улыбкой вынул ключ из кармана жилета.
— Право, Эльза, вы весьма деспотически лишаете меня ключа от моей…
— Положим, не вашей квартиры. Я бы не хотела сознавать, что вы имеете возможность входить днем и ночью, Ральф, — спокойно сказала Эльза.
Во второй раз за это утро Ральф густо покраснел.
Отклонив его предложение проводить ее, Эльза наняла такси и поехала назад в Сити, где позавтракала в небольшом ресторанчике, прежде чем вернуться к работе.
Дверь кабинета Эмери была все еще заперта. Когда она постучала, он резким голосом спросил, что ей нужно. Через несколько минут она услышала, как он отпер дверь. Войдя немного погодя в кабинет, Эльза нашла его пустым.
В три часа позвонил телефон. Эльза принимала все телефонные звонки в своей комнате, и в тех случаях, когда вызывали Эмери, переводила телефон к нему, предварительно справившись, желает ли он разговаривать.
На этот раз все было по-иному.
— Могу я говорить с мисс Марлоу? — спросил знакомый голос.
— Это я.
— Это мистер Тэппервиль. Майор Эмери у себя?
— Нет, мистер Тэппервиль, его нет.
— Могу я видеть вас, мисс Марлоу? Дело довольно важное, и я особенно желал бы, чтобы майор Эмери не знал, что я вызывал вас.
— Я могу увидеться с вами после закрытия конторы, — сказала Эльза. — Иначе я должна спросить разрешения уйти.
Продолжительное молчание.
— Это совершенно необходимо! — послышался, наконец, взволнованный голос банкира. — Я уверяю вас, что мне не пришло бы в голову просить вас прийти без ведома вашего патрона, если бы дело не было срочным, мисс Марлоу. Я бы хотел видеть вас в течение ближайшего получаса.
Эльза подумала.
— Я приду, — сказала она и оборвала его благодарственные излияния, повесив трубку.
Эмери представлял Эльзе больше свободы, чем обычно имеют секретарши, и она могла бы уйти, не спрашиваясь у него. Но почему-то ей не хотелось в данном случае воспользоваться этой свободой. Она обдумала этот вопрос, потом постучала к нему в дверь.
— Войдите.
Он вернулся так тихо, что она и не слыхала.
— Я хочу уйти на полчаса, майор Эмери.
— Куда?
— Один человек желает видеть меня… мистер Тэппервиль…
— Ого!
— Он, кажется, не желал, чтобы вы знали, что я иду к нему. Это довольно естественно, не правда ли? Вы ничего не имеете против?
Эмери покачал головой.
— Нет, я решительно ничего не имею против, но я рад, что вы сказали мне. Если Тэппервиль спросит вас, знаю ли я, куда вы пошли, вы скажете ему?