Затем тень вдруг удлинилась, и, вытянув шею влево, я увидел гибкую фигуру, одетую в черное; неясная в лунном свете, она прижалась к оконному стеклу желтым лицом.
Сначала, уцепившись за оконный переплет, появилась одна тонкая смуглая рука, затем другая. При этом не раздалось ни единого звука. Вторая рука исчезла — и появилась вновь, держа маленький квадратный ящик.
Послышался очень слабый щелчок.
Дакойт с обезьяньей ловкостью полез вниз, а на ковер с глухим стуком что-то упало.
— Не двигайся, если хочешь жить! — услышал я высокий голос Смита.
Пучок света прорезал темноту комнаты и осветил центр столика. Как я ни готовился к чему-то ужасному, тем не менее я побледнел при виде существа, бежавшего вдоль края конверта.
Это было насекомое длиной целых шесть дюймов яркого, ядовито-красного цвета! Чем-то оно напоминало огромного муравья с длинными дрожащими усиками и лихорадочной непоседливой живостью, внушавшей ужас и отвращение; но его тело было непропорционально длинное для муравья, голова слишком маленькая, а бесчисленные ноги быстро передвигались. Короче, это была гигантская многоножка из семейства сколопендр, но его форма была мне совершенно незнакомой.
Все это я осознал в одно мгновение; в следующее мгновение Смит прикончил ядовитое чудовище одним точным, сокрушительным ударом клюшки для гольфа!
Я прыгнул к окну и распахнул его, почувствовав, как моя рука задела шелковую нитку. Черная фигура с невероятной ловкостью спускалась вниз с ветки на ветку и, так ни разу и не подставив себя под выстрел, слилась с тенями под деревьями сада.
Когда я повернулся и включил свет, Найланд Смит, обмякнув, свалился в кресло, закрыв лицо руками. Даже для этого закаленного, мужественного человека происшедшее оказалось суровым испытанием.
— Черт с ним, с этим дакойтом, Петри, — сказал он. — Богиня мести Немезида сумеет найти его. Теперь мы знаем, откуда эта метка — «поцелуй зайята». Значит, наука стала богаче при нашей первой стычке с врагом, а враг — беднее, если только у него нет других неизвестных науке многоножек. Теперь я понимаю то, чего не мог понять раньше, — сдавленный крик сэра Криктона. Если мы вспомним, что он уже почти лишился способности говорить, то разумно предположить, что он крикнул не «красная рука», а «красный муравей»! Петри, подумать только, что я опоздал меньше чем на полчаса и не смог спасти его от такого конца.
ГЛАВА IV
ЗАГАДКА КИТАЙСКОЙ КОСИЧКИ
«Сегодня в шесть утра в Темзе напротив Тилбери речной патрульной службой было обнаружено тело моряка-индийца, одетое в обычной манере, принятой на кораблях. Полагают, что несчастный утонул, покидая свой корабль».
Найланд Смит передал мне вечернюю газету и указал на этот абзац.
— «Матрос-индиец» — читай: дакойт, — сказал он. — Наш гость, залезший по ветвям плюща, к счастью для нас, не сумел выполнить свои инструкции полностью. Он потерял многоножку и тем оставил за собой след. Доктор Фу Манчи таких огрехов не прощает.
Это проливало дополнительный свет на характер монстра, с которым нам предстояло иметь дело. Все мое существо отпрянуло в страхе при одной только мысли о той судьбе, которая нас ожидала, попади мы в его руки.
Зазвонил телефон. Я вышел. Звонил инспектор Джон Веймаут из Скотланд-Ярда.
— Прошу мистера Найланда Смита немедленно прибыть в отдел речной полиции в Уоппинге.
Спокойные промежутки были поистине редкими в этой безумной гонке.
— Должно быть, что-то важное, — сказал мой друг, — и если это опять связано с Фу Манчи — а наверняка так оно и есть, — то и нечто ужасное.
Быстро просмотрев железнодорожное расписание, мы обнаружили, что нам не подходит ни один поезд. Мы спешили, поэтому взяли такси.
В течение всей поездки Смит оживленно рассказывал о своей работе в Бирме. Я думаю, он намеренно избегал касаться обстоятельств, которые заставили его впервые узнать о зловещем гении желтого движения. Он больше говорил о солнечном свете Востока, чем о его теневой стороне.
Я даже пожалел, что поездка закончилась слишком быстро. Мы молча вошли в помещение полицейского участка. Офицер полиции встретил нас и отвел в комнату, где ждал Веймаут. Кратко поздоровавшись, инспектор кивком показал на стол.
— Бедный Кэдби, самый перспективный парень Скотланд-Ярда, — сказал он. Его обычно грубый голос странно смягчился.
Смит ударил правым кулаком в ладонь своей левой руки, выругался себе под нос и заходил широкими шагами взад и вперед по аккуратной комнатке. Никто ничего не говорил, и в тишине я слышал журчание Темзы за окнами, Темзы, которая могла рассказать столько загадочных тайн, а теперь к ним прибавилась еще одна.