– Это не уловка, чтобы заманить нас в ловушку? – задал Дымов давно интересующий его вопрос.
– Сомневаюсь, – покачал головой армейский контрразведчик. – Зачем им устраивать ловушку? Чтобы уничтожить группу контрразведчиков? От этого им станет легче? Или лаборатория – фальшивка, и они, наводя на нее, отвлекают наше внимание от чего-то важного? Теоретически допускаю, но лаборатория не фальшивка. И оскарин не липа. Действительно получен продукт, превосходящий все предыдущие его аналоги. Данные сведения получены из разных источников. Вам помогут тамошние партизаны – договоренность с ними уже существует. Сформируйте группу из надежных людей. Учтите, обмундирование эсэсовского офицера должно сидеть на них без нареканий. То есть никаких откровенно славянских лиц. Знание немецкого языка – обязательно. Знание местности… м-м, сомневаюсь, что в рядах контрразведки служат латыши, тем более местные. Ладно, этот вопрос адресуем латышским партизанам и подпольщикам. Убедительные немецкие документы получите. Обмундирование возьмете с собой. В Ульве теоретически возможна засада, хотя не думаю. Все же соблюдайте осторожность, действуйте по обстановке и не лезьте на рожон. Ваша задача: локализовать объект «Вольфсаугэ» – определить его координаты, передать их в центр, закрепиться и предотвратить вывоз оборудования лаборатории, материалов и готовой продукции. Партия таковой если и существует, то она опытная, в серийное производство препарат не запускался. Будет нежелательно, если запустят… где-нибудь на Западе. Связь держите через партизан, у них есть рация. Закрепитесь вблизи объекта – местность должна позволять, ждите подхода наших. Наступление начнется через несколько дней. Не скажу, когда точно, это военная тайна. Но возможна высадка тактического десанта, если потребует обстановка. Любым попыткам вывезти лабораторию вы должны препятствовать. Скооперируйтесь с партизанами. Есть крайний допустимый вариант: уничтожение лаборатории – скажем, посредством взрывчатки. Но это исключительная мера и она допустима лишь в том случае, когда остальные не сработают. Конкретную задачу я вам ставить не могу, действовать будете по ситуации. Ваша миссия: не допустить вывоз лекарств и рабочих материалов. Выбор пал на вас – после рассмотрения нескольких кандидатур. Вы опытны, подготовлены, знаете толк в подобных вещах и, главное, удачливы. – «Лектор» усмехнулся.
– Почему СМЕРШ, товарищ полковник? – решился на вопрос Дымов. – Оперативная работа 3-го отдела подразумевает… несколько иную деятельность.
– Хорошо, что спросили, – похвалил полковник. – Отвечаю. Только нашей структуре поручаются дела наивысшей секретности. Я удовлетворил ваше любопытство? Тогда с Богом, если вас не пугает это слово…
Потери у контрразведки были тяжелые, но с подкреплением сложностей не испытывали. Отдел укомплектовали полностью. В 3-м отделе дивизионной контрразведки числились двенадцать человек – было из чего выбрать. Евгений Садовский шел с боями от Курска, дважды получал ранения, но быстро возвращался в строй. Не болтун, с аналитическим складом ума, не любитель лезть на рожон, но действующий решительно, когда требует ситуация, – его кандидатура даже не подвергалась сомнению. Немецкий язык Садовский выучил еще до войны – его мать преподавала в школе в небольшом приволжском городке. Борис Глазнев до 43-го года служил в особых отделах действующих частей, следил за моральным обликом красноармейцев. Дымов наводил справки: дела этот парень не фабриковал, провинившихся не расстреливал. А однажды даже спас от расстрела группу красноармейцев, заблудившихся в лесу. Соратники, не разбираясь, заклеймили их дезертирами, но Глазнев решил копнуть, провел расследование – в итоге группа в полном составе отправилась на передовую, а к Борису стали относиться, как к белой вороне. Он объяснял свой поступок так: такая масса реальных врагов – зачем назначать ими нормальных ребят? Поспорить с его утверждением было трудно. Леха Пушкарь и Мишка Балабанов были из декабрьского пополнения – оба прибыли из Ленинграда. С немецким языком проблем не было, но от акцента не избавились. «Будете из Эльзаса», – шутливо подытожил Дымов. Повоевать эти парни успели, несмотря на молодость, имели неплохие рекомендации и по медали «За отвагу». Об умственных способностях говорил тот факт, что к маю 45-го оба остались живы. В декабрьском пополнении было девять молодых офицеров – теперь остались трое, причем один не вылезал из госпиталя. Был еще Константин Потапенко…