А ведь предлагал я своему церемониймейстеру просто построить присутствующих по росту, в четыре шеренги, и не заморачиваться. Эх, на его бы место, да нашего ротного…
Наконец подготовка к торжественной части завершилась, двое жрецов специального назначения подвели Нварда и Тинатин ко входу в Пантеон, те взялись за руки, и попы-спецназовцы обвязали вокруг их запястья зеленую шелковую ленту, причем такую длинную, что она вполне тянула на кушак – не иначе для того, чтоб жених в последний момент не передумал, да не сбежал. Грянул местный марш Мендельсона (нечто вроде румбы в исполнении ансамбля гусляров и PC speaker`а,) и сладкая парочка переступила порог храма.
Эти полста метров от входа, до алтаря, где брачующихся поджидал весь цвет столичного клира во главе с Йожадату, они шли очень медленно, причем, когда я говорю «очень», это я еще их черепашьим темпам льщу до невозможности. Минут десять они вышагивали.
Это я потом уже узнал, что сей убивающий быстродействие вирус они у Валиссы скачали. Мол, такое торжество-де раз в жизни бывает, все вас должны хорошенько в этакий момент рассмотреть да запомнить, и вообще, спешка лишь всякой деревенщине подобает… Тьфу, ведьма! Не удивлюсь, если и погоду тоже она испортила – с невестки и не такое станется.
Однако долго ли, коротко ли (нифига не коротко!), но молодые люди наконец добрались до первосвященника и началась… тягомотина. Йожадату, не иначе как через Wi-Fi, подцепил тот же самый троян и растянул полуторачасовую церемонию аж на два с половиною часа. Вы думаете за все это время саундтрек хоть раз поменяли? Да шиш там! Так, прервали для хоровых завываний три раза. Я себя под конец ощущал как преподаватель консерватории побывавший на рейв-вечеринке, перемежаемой рэп-батлами.
Это еще хорошо, что выступаю я со стороны невесты и во всех этих блужданиях вокруг алтаря и прочих припадениях к святыням не участвую – Валисса с Лланой отдуваются. Ну и Латмур с Энгелем, отец жениха и дружок его же, причем дру́жка на последнего не перестает косить лиловым глазом всю церемонию. Да неужто ее даже наши брачные обряды не пугают? Это какой же длинны и занудства тогда у асинов должно быть венчание?!
Но наконец – нет, не так, «НАКОНЕЦ!!!», – закончилось и оно. Жених поцеловал невесту, музыка заткнулась и пришло время поздравлять новобрачных.
Вообще-то я речь готовил. Честно. Но за время нахождения в Пантеоне опух настолько, что она у меня просто вылетела из головы.
– Дети мои, сегодня вы сочетались браком пред ликами богов… – ласково и торжественно начал я, и понял, что весь заготовленный спич из памяти удален напрочь, прям как после форматирования. – И это воистину радостный день, самый радостный в вашей жизни, пожалуй.
Импровизировать я умею, но без хотя бы тезисных заготовок не люблю, так что, как говаривал один политик из моего родного мира: «Буду краток». Сугубо чтоб не опозорится перед всем двором и иностранными дипломатами.
– Царевна Валисса нынче приобрела еще одного сына, князь Латмур – дочь, а я – внука. Живите счастливо, дети мои. – я улыбнулся, взял Нварда за руку. – А теперь пойдемте, отпразднуем все это.
Мой свежеиспеченный внучатый сват, а по совместительству гвардии-воевода, тоже, похоже, ошалевший от всех этих брачных плясок с бубнами, незамедлительно подхватил под руку Тинатин и мы с ним, едва не переходя на неподобающую нашему рангу поспешность, провели молодоженов к выходу – ибо манали оба терпеть второй такой же торжественный проход. Все-все-все, женились и добро пожаловать отседова.
Врата храма растворились и мы вывели новоявленных мужа и жену на внешний притвор, где нас встретили восторженные крики толпы и первые капли дождя.
Молодожены выступили на полшага вперед, сделали собравшимся ручкой, и тут сверх рухнуло что-то тускло блестящее, серебристое, и упало прямо у их ног.
– Пеламида. – флегматично отметил Энгель, глядя на бьющуюся у ног молодых полуметровую рыбину.
– И кефаль. – прокомментировал я, когда поблизости шмякнулась рыбешка изрядно помельче.
Меж тем еще несколько рыб и рыбчонок рухнули с небес прямо в толпу горожан, отчего там начала зарождаться нездоровая нервозность.
– Рыба – приди! – выкрикнул я, делая шаг вперед и воздев одну руку к тучам.
И рыба пришла. Вернее – прилетела. То тут, то там, вместе с дождем, начали падать плавникастые и чешуйчатые обитатели моря. Не сказал бы, что прям вот как из ведра сыпаться начали, но довольно часто.
– Возрадуйтесь, люди! – проорал я, надрывая легкие и голосовые связки. – Сами боги благословили брак Нварда и Тинатин, послав нам в дар рыбу на ужин! Соберите ее, приготовьте, и получите с сим их даром божественное благословение!
Я, позабыв про болячки, резво склонился, поднял из под ног одеревеневших от эдакого сюрприза молодоженов рыбу и обеими руками воздел ее вверх, демонстрируя толпе.
– Возблагодарим же богов за щедрость и вкусим их дар! – голос резко сел и, передавая пеламидину Караиму я чуточку сипел. – Отправь во дворец князь Караим, и пусть немедленно сготовят ее для молодых, дабы вкусили они божественный дар на свадебном пиру.
До собравшихся перед пантеоном людей, которым во время венчания уже раздавали выпивку и угощения, однако с таким расчетом, чтоб они к моменту нашего выхода не нарезались до полного изумления, меж тем смысл моих слов дошел, а поскольку народ у нас в Ашшории образованный да сообразительный, за упавшей, и продолжающей падать – во все меньших и меньших количествах, – рыбой началась настоящая охота. Ну а что? И жратва на халяву, и благословение. Два в одном – о чем еще мечтать можно-то?!
– Тумил. – тот моментально вырос слева от меня. – Срочно гонцов во все столичные храмы с официальной версией.
Парень кивнул и растворился в толпе скучившихся за моей спиной придворных.
* * *
– Ну, что вам опять не слава Солнцу? – обратился я к Щуме и Йожадату, которые попросили принять их сразу же, едва торжественная процессия прибыла в Ежиное Гнездо.
И если прилюдно они сохраняли степенность, то сейчас, когда мы втроем уединились в кабинете, на обоих смотреть страшно. Глаза бегают, нервные оба, движения порывистые и резкие, и оба бледные, как испуганная моль.
– Государь, мы восхищены вашим мужеством и находчивостью. – хриплым голосом произнес глава столичных философов. – Не допустить паники среди жителей в столь тяжелый момент было, верим, крайне важно, но мы с первосвященным не единственные знатоки древних сказаний, а значит очень скоро истина о сегодняшнем ужасном знамении выйдет наружу и люди, по вашему приказу вкусившие нечестие…
Золотой Язык замялся.
– Ты понимаешь, о чем он ведет речь? – обратился я к первосвященнику. – Поскольку от меня смысл его слов ускользает.
– Да. – мрачно кивнул Йожадату. – Достопочтенный ведет речь об Ази Дахака.
– Ну спасибо, отец мой, просветил. – одновременный совместный демарш глав физиков и лириков прямо перед самым свадебным пиром внучки и так-то напрягает, а когда вместо ответа они еще и начинают кормить какой-то абракадаброй, это вообще слов нет, а какие есть, те все матерные. – А не будешь ли ты теперь любезен еще и поведать о том, что это за зверь такой есть?
– И вашей мудрости есть предел, государь. – слабая, даже не улыбка, а лишь ее тень, тронула губы Щумы.
– Предел есть всему, кроме благости Тата. И вот конкретно сейчас предела готово достигнуть мое терпение! Можете вы нормально объяснить, что вас так напугало, и кто таков этот ваш… Кракозябра?
– Старое, почти забытое предание. – примас тяжко вздохнул и как-то даже ссутулился. – Его обычно не рассказывают простым прихожанам.
– Давай обойдемся без длинных предисловий. – поморщился я.
– Как прикажете, государь. – нифига себе, это откель взялось такое смирение?! – Ази Дахака, великий змееглавый, могущественнейший из всех друджей, хотя и был рожден человеком царского рода, это ужасное чудовище, познавшее все грехи этого несовершенного мира, в результате чего он кровоточит крысами, змеями и прочими гадами, исторгая их полчища на землю. Есть он сам порожденный грех и скверна, лик самого Солнца блекнет, когда лишь появляется он рядом. Вкусить кровь его – вкусить самую жуткую долю, умереть в мучениях, но не освободиться от них, благодаря милосердному Смерти, но продолжить страдать и по ту сторону бытия. Каждый раз, когда приходит известие о дожде из крови, жаб или змей, вскоре оттуда же приходит весть о море, гладе или иных бедствиях. Ходит он, среди страдающих и безумно хохочет,то принимая то облик воина, то жреца, но всегда можно опознать его по двум ядовитым змеям, что растут из плеч этого порождения Извечного Мрака, и коих кормит он человеческим мозгом.