У Бена тоже возникли проблемы. В магазине, где продавалась лапша, пользовавшемся успехом в основном у израильского контингента, он показал Рэму и мне свои руки, которые все еще были покрыты огромными черными синяками от запястий до локтей.
— Я не думаю, что могу достаточно долго вынести Дэнни, — сказал он, когда я заказывал в очередной раз безалкогольные напитки им и пиво себе. — Он колотит меня настолько сильно, насколько может.
— Колотит? — спросил Рэм.
Бен повернулся к нему с горячностью. «Бьет меня, ударами шомен, хрясь-хрясь-хрясь!»
— Ударь его в ответ, — озорно сказал Рэм.
— Я не могу. Слишком больно. В любом случае, я и не хочу.
— Учти, здесь либо бей, либо будь побитым, — сказал я.
— Это неправильно. Мы же только начали. Он был в армии. И он немного чокнутый… — Большой Бен неубедительно замолчал.
— Ему стоит быть полегче с этими руками, — согласился я, — Нет смысла ухудшать их состояние, пока они не пришли в себя. Немного.
— Дэнни простой парень, — сказал Рэм, — Он знает только собственный способ.
— Он, может, и «простой», — сказал Бен, — но еще и редкостная сволочь.
Это была ошибка, но я решил поговорить с Дэнни. Мы сидели в чайной комнате на следующий день после тренировки.
— Кофе? — спросил я.
— Нет, спасибо, — сказал Дэнни, Он посмотрел на меня своим широко открытым лицом, его выступающие зубы создавали впечатление постоянной ухмылки. Я однажды спросил Криса, что он думал по поводу Дэнни. Он помолчал и ответил: «Слишком много зубов».
Дэнни был прямолинейным, поэтому было легко быть прямолинейным в ответ.
— Как насчет немного полегче с Беном? — спросил я.
— Ему это на пользу, — сказал Дэнни решительно.
— Он всего лишь мальчишка, — сказал я, раздражаясь от собственного жалобного тона, — Он никогда не занимался ничем подобным. Силу нужно увеличивать постепенно.
— Он должен учиться.
— Послушай, ты был в армии. Ты занимался боевыми искусствами и раньше…
— Вы все говорите так, как будто он совсем маленький ребенок, — Дэнни разозлился. — Он не ребенок, он, блять, гигант двух метров росту … и вы все, «его друзья», не так все поняли. Он подписался на этот курс.
— Но даже если и так…
— Если и так что? Чем жестче я, тем лучше для него.
— И для тебя?
— И для меня, — повисла тяжелая тишина, — Хрень какая. — Он поднялся и рванул из чайной комнаты. По крайней мере, я попробовал, подумалось мне.
Но Бен все же не сдавался. Теперь, когда прибыла полиция, у нас появлялась возможность тренироваться с ними, уменьшая стресс от тренировки с одним и тем же человеком день за днем.
Из поступивших на курс новичков я уже знал Сато, Сакума и Хала, троих гражданских японских сеншусеев. И Сато и Хал были опытны в айкидо, особенно Сато, который был нидан (черным поясом второй степени).
Сато было двадцать пять и он носил пальто в стиле 50-ых и фетровую шляпу на бритой голове. Было похоже, что он собрался прогуляться в этом костюме по съемочной площадке, где снимали боевые искусства периода девятнадцатого века в Маньчжурии! Он также обучался акупунктуре и знал массаж шиацу и их объединенное применение. Когда сеншусеи травмировались, они всегда обращались к Сато за помощью.
Хал был студентом юридического факультета Университета Васэда, где все его занятия были сокращены, чтобы он мог изучать айкидо. Васэда был ведущим частным университетом, более социальным, чем Тодай — общественный университет номер один, но все же туда было весьма сложно поступить. Его друзья называли его имя во время лекций, чтобы ему отмечали посещаемость. Ночью он переписывал лекции у них.
Он был развязен и шаловлив, он приехал из Осака, что в Японии действует словно лицензия, чтобы действовать как дурак, так как в Японии большинство комиков выходцы из Осака. Это немного похоже на то, как кто-то приезжает из Ливерпуля в Великобритании. «Он держит себя как мальчик проститутка», — сказал Толстый Фрэнк. И он, и Сато делали все необходимое, чтобы стать учи-деши и сделать карьеру в айкидо.
Третий штатский японец, Сакума, не был полицейским и, тем не менее, было невообразимым, что он планировал сделать карьеру в айкидо. Сакума был жирный, у него был не только избыточный вес, но он был жирным. У него было большое тело и большая голова и он был высок, возможно, около 180 см. Он пришел в айкидо за четыре месяца до начала курса. Он попросился поступить на курс сеншусэй и учителя, которые хихикали за его спиной, а иногда и открыто ему в лицо, согласились позволить ему попробовать. Он не был полицейским и не был учи-деши, но они позволили ему поступить на полицейский курс, потому что полагали, что он вылетит очень быстро.