Маленькие дети переживают только боль-2. Оно болит, и болит, и болит, а потом боль заканчивается, и они перестают плакать.
Основная характеристика боли, и почти неотличимая от нее — это желание, чтобы она ушла. Мазохист не хочет, чтобы она уходила. Это служит нейтрализации сути опыта боли-2, поскольку боль-2 представляет собой сторону «ой, больно!», когда кажется, что боль находится везде и не может быть локализована, словно атакуя непосредственно ваш мозг и неотличима от желания от нее избавиться. По сути боль-2 представляет собой «пожалуйста, прекратите сейчас же».
С возрастом увеличивается сфера действия боли-1. Мы можем ощущать хроническую боль, например, ту, которая не уходит. Мы либо становимся несчастными, либо отгораживаемся от нее, делаем ее более вещественной («вот она боль»), и затем учимся почти игнорировать ее. Почти.
Медленно я начинал видеть, что курс сеншусей во многом был о том, как справляться с болью, потерять опыт боли-2 и взять боль-1 под контроль. Если ты тренируешься до потери сознания, то ты потерял 2 составляющую боли. Если ты останавливаешься, когда «оно болит», то ты, возможно, держишь себя в безопасной зоне, но не управляешь собственным телом, а оно управляет тобой. Может случиться, когда твоя жизнь будет зависеть от того, кто управляет кем.
«Терминатор» посмотрел на часы. Мы просидели 55 минут в сейдза. Он нас больше не задерживал: «Я-мэ!»
Поначалу никто не мог идти. Существовало два мнения по поводу лучшего способа борьбы с онемением ног. Одна говорила, что нужно оставаться в сидячем положении как можно дольше, вытягивая и массируя ноги, прежде чем встать. Так говорили сторонники постепенного подхода. В соответствии с другим мнением нужно было попрыгать вверх, жестко впечатывая ступни в пол для стимулирования циркуляции крови. Шок, конечно, был больше, но сторонники прыжков предлагали более быструю реабилитацию. Стефан предупредил не прыгать слишком быстро: «Иногда, когда у вас не хватает ощущения в ногах, ваши пальцы подгибаются и вы можете сломать ногу.» Он показал нам, подворачивая ногу в лодыжке, как это может быть. После этого я стал более осторожным с прыжками на онемевших ногах.
Когда изнурительное занятие сейдза было закончено, беседа в чайной комнате затронула тему религии.
Все кроме Бэна и меня испытали некоторую форму галлюцинаций в течение продолжительного сидения на коленях. Бешеный Пес и Малыш Ник пережили самые яркие ощущения.
«Это было похоже на белый свет, словно в «Близких Контактах», и внезапно я перестал видеть голову Бешеного Пса, как будто она была внутри меня…»
«А у меня, — сказал Бешеный Пес, — это было похоже на негатив, все что было светлым, потемнело, а все темное стало светлым.»
«Я уставился на твое лицо, — сказал Рэм мне, — и оно выглядело очень-очень маленьким. Это было похоже на то, как если бы я смотрел в телескоп наоборот.»
Каждый рассказывал о своих видениях и о моментах, внушающих благоговение. Если бы мы не должны были отправляться на работу, то, уверен, что все тотчас же окунулись бы с головой в религию.
Я сохранял спокойствие, но Бэн был непоколебимо скептичен: «Все это чушь», — сказал он.
Но было странным то, как быстро люди вешали ярлыки «духовности» на свои видения и относились к ним с умиротворенным уважением. В этой квазидуховности были ясно видны полузабытые обрывочные воспоминания о религиозных посвящениях, смешанные с пересмотрами «Кунг-фу» Дэвида Каррадайна. Каждый хотел, чтобы произошло что-то особенное, и был уверен, что это случалось.
Мы сбежали с ярмарки видений и отправились на соседнее кладбище паркового типа чтобы позавтракать. Это было моим любимым местом, здесь был влажный воздух и тень, это было убежище вдали от шумной улицы. Время от времени редкий служащий на пути домой останавливались у святыни кладбища, хлопал в ладоши и звонил в немелодичный колокол, который висел на толстой веревке. Голова склонялась на мгновение и я задавался вопросом, какие просьбы он излагал, чего желал — новый автомобиль? Прибавку к зарплате? Простое желание стать лучше как человек?
«Озарения, — говорил мне священник Дзэн, в мой первый визит в Японию, — есть два вида в зависимости от вашего типажа. Один тип человека испытывает много малых озарений. Другой тип испытывает одно большое озарение.» «Что если у вас не случается никаких вообще озарений? — спросил я. — Такой человек не задумывается, чтобы задавать такой вопрос, — ответил он.»