– Держись левой обочины! – скомандовал Виктор.
Носов послушно выполнил его указание. Виктор перелез назад, сел на левое пассажирское сиденье, открыл окно, высунулся в него по пояс и начал стрелять. Уже третьим выстрелом он разнес зеркало заднего вида грузовика. Водитель ослеп. И чтобы контролировать, что происходит позади, высунулся из своего окошка. Вытянул назад руку и несколько раз выстрелил в сторону преследователей. Нервы Носова выдержали, он не стал крутить рулем или бить по тормозам, портя план Макарова. Виктор смог тщательно прицелиться и влепить в водителя фуры следующую пулю.
Фура завиляла по дороге, прицеп начал складываться.
– Ох ты ж… – выдохнул Носов, вцепившись в руль.
Виктор затаил дыхание. Если фура завалится, то девушки могут сильно пострадать. Но грузовик остановился, не съехав с дороги. Значит, водитель получил пулю в плечо, а не в голову. Виктор даже порадовался этому факту. Убивать кого-то он совсем не хотел.
Следаки выскочили из машины и побежали к фуре. Водитель открыл дверь и вывалился на дорогу. Носов метнулся к нему. Сопротивления тот оказать не мог, но зафиксировать его требовалось.
С противоположной стороны кабины грузовика кто-то выпрыгнул на землю. Скорее всего, охранник. И скорее всего, вооруженный. Виктор на бегу бросился на асфальт, скользя по нему своей модной кожанкой. Двумя выстрелами он «подрезал» ноги охранника, видневшиеся под машиной. А когда тот упал, третью влепил ему в грудь.
Виктор поднялся, вскочил на сцепку. И тут сзади раздался скрежет открывающейся двери фуры. Виктор белкой влетел на крышу прицепа, успел крикнуть Носову:
– Серега, атас!
Инстинкт самосохранения у Носова был отточен до совершенства, поэтому он закатился под грузовик раньше, чем затих голос Макарова. И автоматная очередь хлестнула по асфальту, когда Носова там уже не было.
Подбежав в краю крыши, Виктор увидел пятерых людей, вооруженных «калашниковыми». И понял – это конец. Двое с пистолетами не соперники пятерым автоматчикам.
И когда он уже представлял себе собственную фотографию в траурной рамке на стене Управления, «прискакала кавалерия». Надсадно воя движками, на дороге показались два минивэна СОБРа. Они затормозили с дымом из-под колес, и спецназ горохом посыпался во все стороны, занимая позиции. А над дорогой уже разрастался свист вертолетных винтов, и в прогале деревьев возник полицейский Ми-8.
– Сопротивление бесполезно, бросайте оружие! – раздался голос с небес.
Трое охранников проявили здравомыслие, и тут же побросали оружие, задрав руки вверх. Один оказался полным идиотом и вскинул автомат, целясь в СОБР. Одиночный выстрел в голову поставил точку в его жизненном пути. А пятый, стоявший с краю, мышью метнулся в спасительные кусты.
– Держи! – заорал Виктор, вытягивая руку в направлении сбежавшего…
04.
…Именно этим стоп-кадром, снятым камерой в машине СОБРа, и любовался сейчас Василий Романович Васильев.
– Ну так чего молчим, джекичаны хреновы?
Виктор про себя порадовался, что СОБР так запоздал, и его трюки со стрельбой из движущейся машины и в падении в кадр не попали. Хотя результат и так был на лицо.
Носов развел руками – мол, а чего я, старший приказал. Макаров, действительно, был старшим в группе, хотя и моложе Носова по возрасту.
– Сложившаяся ситуация требовала мгновенного решения с нашим участием, – монотонно ответил Виктор, не поднимая глаз.
– А без вас десять оперативных сотрудников полиции и два десятка собровцев ну никак не справились бы!
– Счет на минуты был, Василий Романович! – подал голос Носов.
– СОБР не мог начать преследование быстро. Они на захвате другой группы были заняты.
– Ты дурака-то из меня не делай! – повысил голос начальник. – У оперов все вожжи в руках! И вертолеты в том числе!
– Преступники были готовы к любому развитию событий, – буркнул Макаров. – Судя по тому, что они использовали группу отвлечения, они знали, что их пасут. И могли избавиться от «груза».
Виктор хотел напомнить о судьбе девушек в Новороссийске, но не стал дразнить гусей – шеф наверняка о них помнил. Он обо всем всегда помнил. Внешность и манера поведения Васильева вообще были очень обманчивы. Невысокий, лысоватый, кряжистый, с лицом деревенского простака, он и вел себя соответственно. Был слегка косноязычен, напорист, употреблял много простецких слов и междометий, в том числе не самых печатных. Только долго знавшие его люди знали, что под напускной видимостью недоумка-карьериста скрываются живой и гибкий ум, цепкая память и феноменальные знания, сдобренные железными принципами.