Несмотря на размеры помещения и на то, что в таком каменном мешке в принципе могло бы быть достаточно промозгло, в кухне было тепло и уютно; по обе стороны плиты стояли два больших старых кресла, в одном из которых лежал огромный рыжий кот, а в воздухе навечно повисли чудесные запахи, в которых опьяняюще смешивалось что-то выпекаемое с чем-то жарящимся.
— Здравствуйте, миссис Тэллоу, это Энджи Бербэнк, она работает у меня. Няня сказала, что Шарлотта должна быть здесь.
— Она была, ваша светлость, но только что пошла с мистером и миссис Данбар посмотреть овечек. Они должны вот-вот вернуться.
Миссис Тэллоу улыбнулась Энджи; полная и миловидная, с темными волосами и светло-голубыми глазами, она была одета в белый халат и внешне гораздо больше походила на повариху, чем мисс Бэркуорт — на няньку.
— Рада познакомиться с вами, мисс. Хотите чаю и, может быть, пирога или чего-нибудь еще? Шарлотта мне помогает, ваша светлость, она уже прекрасно освоилась на кухне, и она испекла очень хороший маленький имбирный пирожок, я его только обмазала сверху маслом.
Энджи сидела в удобно провалившемся под ней большом и глубоком кресле, ощущая идущее от плиты приятное тепло, и пила очень крепкий и очень сладкий чай, заедая его пирогом. Вирджиния потягивала из довольно большого бокала, который она достала из холодильника, вино: «Не смотри на меня так, Энджи, это осталось от обеда» — и расспрашивала миссис Тэллоу о том, что та собирается приготовить на завтра, к приезду ее родителей: «Моя мама больше всего на свете обожает цыплят, нельзя ли сделать их?» — и тут из коридора до них донесся звук шагов по каменным плитам и в проеме кухонной двери появились мужчина и женщина, а между ними маленькая девочка, которую они держали за руки. Оба взрослых были очень высокого роста, особенно он; у него было узкое худое, похожее на ястребиное, лицо, небрежно свисающие светло-русые волосы и большие, слегка запавшие бледно-голубые глаза. Одет он был в сильно поношенный костюм из зеленовато-коричневого твида, воротничок его кремовой шерстяной рубашки заметно обтрепался. Руки у него были очень большие и, как заметила Энджи, исключительно красивые, тонкие, с длинными пальцами; ноги, угадывавшиеся под старыми, свободно болтающимися брюками, тоже были неимоверно длинны. Энджи подумала, что в нем должно быть не меньше шести футов шести дюймов росту. У жены его — или, вернее сказать, у вошедшей с ним вместе женщины, которую Энджи сочла за его жену, — было приятное и простое, испещренное веснушками лицо; она тоже была высокой, но более плотного телосложения и выглядела не так обтрепанно: на ней были шерстяная юбка и блузка, поверх теплая куртка-безрукавка на молнии, а пышные волосы прикрывал завязанный узлом платок. Шею ее украшала нитка жемчуга, и Энджи готова была поспорить на свою годовую зарплату, что жемчуг настоящий.
Вирджиния поставила на стол свой бокал и лучезарно улыбнулась вошедшим:
— Так мило с вашей стороны, что вы все время возитесь с Шарлоттой. Энджи, познакомься с Мартином и Катрионой Данбар. Катриона — моя лучшая подруга здесь, мы с ней много обо всем говорим, и она даже не осуждает меня за то, что я не люблю охоту; а Мартин — управляющий нашим имением и следит за тем, чтобы и наши дела, и мы сами были в полном порядке. Особенно Александр. А это Энджи Бербэнк, моя лондонская помощница. Столь же бесценный для меня человек.
Катриона и Мартин обменялись с Энджи рукопожатиями; сделали они это как-то нервно, словно соприкосновение с человеком, столь очевидно не принадлежащим к их здешнему миру, могло оказаться для них чем-то опасным.
— Здравствуйте, — сказала Катриона. — Добро пожаловать в Хартест. Мы всегда считали: то, что Вирджиния делает в Лондоне, очень талантливо, правда ведь, Мартин?
Очень странная она подруга для Вирджинии, подумала Энджи; ведь между ними даже отдаленно не может быть ничего общего.
Мартин Данбар взял ладонь Энджи в свою, большую и костистую. Рукопожатие его оказалось на удивление мягким.
— Здравствуйте, — произнес он, и необычайно приятная улыбка разом изменила его лицо, из сурового и ястребиного превратив в почти мальчишеское, ласковое. — Очень рад наконец-то с вами познакомиться, мы тут о вас много наслышаны.