Нет, это не может быть правильно. У моей матери много дел, но сделать что-то вроде продажи собственной дочери за деньги? Это кажется невозможным, даже абсурдным. Но выражение глаз каждого говорит мне, что они серьезны. Холодок пробегает по спине, а в мозгу происходит короткое замыкание от всего, что вышло на свет за последние полчаса.
Зачем настраиваться на «Дни нашей жизни», если я живу ими прямо здесь и сейчас? Дневное телевидение не имеет никакого отношения к моей жизни.
— Это… она бы не…
Но в глубине души я знаю, что то, что они говорят, должно быть правдой.
ГЛАВА 21
Кензо
— Что значит, ты не знаешь, где она? – я усмехаюсь над своим тестем Джерардом, глядя на него через стол.
У Джерарда перехватывает горло, и он смотрит на меня круглыми от страха глазами.
— Ее здесь нет, — заикается он. — Ее телефон и машина здесь, но ее нигде нет.
— Когда она ушла? — спрашивает Адриан, просматривая записи домашней системы безопасности Джерарда. Оно не похоже на то, что есть у нас, но это лучше, чем ничего.
— Прямо перед приемом, — рассказывает он нам. — Она сказала, что у нее мигрень, и сказала, что возьмет такси домой.
Это было шесть часов назад.
— На камерах наблюдения ничего нет, — говорит Адриан. — Она никогда не возвращалась сюда.
Джерард смотрит на нас в замешательстве.
— Ей пришлось бы вернуться сюда, если бы ее телефон все еще был здесь. Оно было у нее с собой на приеме.
— Или у нее был такой, похожий на ее телефон, — фыркаю я, печатая на своем телефоне, чтобы узнать, смогу ли я получить какие-нибудь записи о том, как Благотворительная организация ЛаМонтань покупала электронику за последние несколько месяцев.
— Ребята, вы захотите это увидеть, — настойчиво заявляет Хиро, входя в комнату со своим планшетом и телефоном Чарити, который она оставила здесь. — Я позвонил Виталию за помощью, но мне удалось проникнуть в ее телефон, а также просмотреть все звонки и сообщения, которые она удалила за последние несколько лет. Я нашел это очень интересным. Похоже, на телефон Эвелин была установлена программа-зеркало, чтобы она могла отслеживать любые входящие и исходящие сообщения и звонки.
Он запускает приложение.
— Сука, — шиплю я, когда вижу, кому писала моя жена перед тем, как сбежать три года назад. — Ты уверен, что это ее телефон, с которого оно пришло?
Хиро кивает.
— Это восходит к тому же номеру, который был у Эвелин до того, как она вытащила сбежавшую невесту.
— Что это значит? – Адриан просматривает сообщения, но не понимает их значения, как мы.
— Мы так и не узнали, кто именно помог Эвелин провернуть ее трюк с исчезновением, — сообщаю я ему. — Мы думали, что ей удалось завладеть частью наличных денег своих родителей, или, может быть, она зарабатывала деньги, о которых мы не знали, но поддельные удостоверения личности и карты социального страхования в ее машине, когда мы ее нашли, не были работой. любителя. Это дорогостоящие подделки.
— Кто-то финансировал ее побег, — предполагает Адриан, и я киваю.
— Не кто-нибудь, — рычу я. — Кто-то, кто имеет глубокие связи с торговлей плотью, – я знаю этот номер. Она должна была встретиться с ними после того, как сбежала из церкви, но так и не появилась.
— Что? – я передаю телефон ее отцу. Его лицо бледнеет. Значит, он тоже узнает этот номер. — Но почему? — задается вопросом он, продолжая пролистывать телефон. — Что он должен был получить, помогая ей сбежать?
Хиро качает головой.
— Я не думаю, что речь шла о том, чтобы помочь ей сбежать. Это был способ заманить ее к себе так, чтобы никто его не заподозрил. Она исчезнет, и все подумают, что она сбежала.
— Что он должен получить? – удивляется Адриан. — Если только он не покупатель…
Дерьмо.
— Хиро! – лаю я.
— В теме, – он уже держит в руках телефон и набирает номер Ватару. — Дерьмо.
Ватару не берет трубку.
Я набираю номер жены. Она должна быть дома и спать. Уже поздно.
Звонит.
Подними.
Подними.
— Привет? – её голос сонный, как будто я ее разбудил.
— Эвелин, – я с облегчением выдыхаю ее имя.
— В чем дело? – теперь она стала более внимательной, без сомнения, услышав напряжение в моем голосе.
Тяжело сглотнув, я качаю головой и вздыхаю.
— Ничего, — говорю я ей. — Я просто хотел убедиться, что ты ответишь, когда я позвоню, – моя жена фыркает.
— Ты шутишь, что ли? — говорит она сердито. — Я спала, придурок. Сейчас середина ночи.
Я не могу не улыбнуться дерзости в ее голосе.
— Поспи немного, искорка.
— Я делала это до того, как ты позвонил, – потом телефон молчит. Посмеиваясь, я бросаю телефон на стол.
— Ватару написал. Все хорошо. Он в ванной.
Что ж, это облегчение. Я поворачиваюсь к Джерарду.
— Мы обсудим это подробнее завтра, — предупреждаю я его. — Тебе нужно выяснить, куда, черт возьми, пошла твоя жена. Потому что, если я найду ее первым, тебе не понравится то, что я с ней сделаю.
Джерард кивает головой, но я вижу, как сжимаются его челюсти, слегка напрягаются мышцы.
— Он знает больше, чем говорит, — говорит Адриан, когда мы садимся в мой Escalade.
Я сжимаю руль в руке.
— Здесь происходит нечто большее, чего мы не видим.
Адриан кивает.
— Что ты хочешь делать?
— Я собираюсь пойти домой и выяснить, как именно Сантьяго Альварес помог ей сбежать три года назад.
Когда я возвращаюсь, в пентхаусе тихо, единственный звук, доносящийся из мягкого ропота голосов на первом этаже. Находившиеся там охранники уважительно кивают головами, когда я прохожу мимо, и уходят. Подойдя к столу, за которым сидит моя мать, я удивляюсь, увидев ее все еще здесь.
Моя мать.
— Окаасан, – я приветствую ее, иду к ней, пока она смотрит на игру Иго, также известную как Го. Это абстрактная стратегическая игра, в которую мы с отцом играли вместе, когда я рос. Перед ней лежит гладкая деревянная доска, на свободные места аккуратно расставлены два набора камней — белый и черный. Цель игры проста: окружить камни противника и захватить его территорию. Но достижение этой цели требует высокого уровня стратегии и дальновидности, что делает ее еще более сложной задачей, чем шахматы. Именно через эту игру мой отец научил меня войне и битве, важности думать на десять шагов вперед и проявлять кай — боевой дух. Это уроки, которые сохранили мне жизнь.
— Что ты здесь делаешь так поздно? — спрашиваю я ее, целуя ее в макушку, пока она продолжает делать ходы по обе стороны доски. Игра в одиночные игры – обычная практика. Ее движения медленны и обдуманны. Многие азиатские культуры используют Го для таких целей, как определение черт личности. То, как они играют, помогает определить, являются ли они агрессивными, жадными, мыслительными или просто слабыми.