Но такая, мягко говоря, необычная любовь к меньшим братьям в Европе далеко не всегда заканчивается свадьбой. Например, если мы заглянем в приют для животных, который находится в Нидерландах, то обнаружим, что это самый настоящий бордель для зоофилов, и такие заведения уже есть не только в Голландии, но и в Норвегии, и в Германии. А рекламируются они красочными иллюстрированными инструкциями отвратительного содержания.
Но пикетов зоозащитников у домов этих, так сказать, любителей животных почему-то не видно.
Не вступились зоозащитники, призывающие закрывать российские цирки, и за слонов из закрытого французскими властями цирка в Лионе Малыша и Непала, проработавших артистами на радость публике не один год. После того как цирк разорился, слонов было решено попросту усыпить. От гибели их спасли отнюдь не защитники животных, а принцесса Монако Стефания, поселившая бывших артистов на своем ранчо.
А в Дании раз в год берега Фарерских островов омываются в прямом смысле слова кровью – кровью калдеронских дельфинов, существ, известных своим интеллектом и доверчивым отношением к людям. В этом побоище участвует почти все население острова. Рыболовные шхуны загоняют дельфинов поближе к берегу, и там люди забивают их палками, крюками, тесаками. К обычной охоте эта жестокая забава не имеет никакого отношения. Это побоище – давняя традиция жителей Фарерских островов.
Однако World Animal Protection, объявившая российские цирки негуманными, к такой дикой жестокости, кажется, равнодушна.
Как считает декан факультета социологии и политологии Финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов, «у Greenpeace, „зеленых“, у организации защитников прав животных существуют спонсоры, которые указывают, кого стоит кошмарить в том или ином случае, а кого, наоборот, нельзя трогать по определению. И это очень хорошо видно в нынешней ситуации, когда Россия вступила в достаточно жесткий конфликт с Западом. Он использует рычаги разного давления на Российскую Федерацию, в том числе через правозащитников и борцов за права животных».
Зато неравнодушны западные правозащитники к российским законам, которые, по их мнению, ущемляют права геев и лесбиянок.
Зимой вышел в эфир одного из телеканалов США 26-минутный документальный фильм под многообещающим названием «Ужасы российской жизни под антигейским законом». Автор, американский журналист, решил лично посетить нашу страну, а точнее Санкт-Петербург, и, по его словам, убедился – закон о пропаганде гомосексуализма не только нарушает права сексменьшинств, но даже разрешает негеям применять насилие против геев.
Зато европейские страны такой критике не подвергаются, видимо, потому, что они в своем законодательстве, в отличие от нас, идут в ногу со временем.
И на первом месте Германия. Именно здесь 1 ноября 2013 года был принят закон «лекс интерсекс», то есть так называемый закон о людях без пола. Речь идет отнюдь не о браках между лесбиянками и гомосексуалистами, которыми современную Европу уже не удивишь, а о новой графе в свидетельствах о рождении. Теперь там, где раньше указывался пол – женский или мужской, появилась еще одна дефиниция – средний пол, причем выбирать пол ребенка должны сами родители. Для тех мам и девушек-подростков, кто не знает, по каким признакам выявить средний пол у своего малыша, или даже не может окончательно определиться с собственным, в YouTube уже появились методички. Так что эмоционально неуравновешенные или склонные к паранойе персоны в соответствии с приведенными рекомендациями теперь легко будут находить у себя признаки «третьего пола».
Другая передовая и цивилизованная страна – Голландия. О том, что здесь легализованы легкие наркотики, давно известно. Но мало кто знает, что на наркотики здесь – вполне легально и цивилизованно – вас могут подсадить… стражи порядка, ведь в Голландии сегодня проходит так называемый метадоновый эксперимент. Его суть в том, что наркозависимых людей голландское правительство отныне лечит дешевым заменителем героина – метадоном.
Один человек не так давно отсидел 3 месяца в одной из голландских тюрем, и он утверждает, что именно там он стал метадоновым наркоманом: «Дежурный во время обхода спросил, не являюсь ли я наркоманом и не нужна ли мне доза метадона. Наркоманом я не был, но решил попробовать. Мне выдали шприц, и я укололся. На следующий день повторилось то же самое. Через неделю я попросил увеличить дозу, а спустя 3 месяца стал наркоманом».