Если бы Виктор поменьше старался и не произвел на меня такого приятного впечатления, я бы несомненно сохранила его визитку, поскольку его вполне можно было отнести к мужчинам, привлекающим меня физически. Но мои строгие правила не позволяют сближаться с человеком, отмеченным и другими ценимыми мной достоинствами. А потому я выбросила карточку в первую попавшуюся урну.
Прошло около недели. Я снова шла по той же улице к метро, и опять на этом пути меня поджидал сюрприз. На этот раз мое внимание привлек денди в безупречном костюме и с огромным букетом красных роз в руке. Несмотря на дорогой костюм и цветы, фигура выглядела такой понурой, словно щеголь дежурил на тротуаре уже несколько суток. Потом он повернулся в мою сторону, и я узнала Виктора, просиявшего при виде меня, словно драгоценности короны.
У меня упало сердце. Я понимала, что придется его послать, и послать грубо - так, чтобы у него никогда больше не возникало желания подойти ко мне ближе, чем на пушечный выстрел. Мысль об этом не доставила мне радости, но другого выхода не было. Однажды, эн лет назад я уже смалодушничала в подобном случае. До сих пор не могу вспоминать без судорог, к чему это привело.
Разозлившись на себя и на весь свет, я обрушилась на несчастного Виктора с яростью, поистине удивительной для девушки тихого, кроткого нрава. Не помню, что я ему говорила. Помню только ошеломленное испуганное лицо и букет, выскользнувший из его руки мне под ноги. Должно быть, я перешла на крик, потому что прохожие начали замедлять шаг и останавливаться, с любопытством поглядывая на чудную парочку. Я бросила на них злобный взгляд, они мгновенно вспомнили о неотложных делах и заторопились дальше. На миг передо мной мелькнуло красивое женское лицо, и я мимолетно подумала, что уже видела его где-то. Тогда я не сообразила, что встречала эту красотку в собственном подъезде.
Выслушав меня, Виктор с достоинством извинился, повернулся и ушел. Пару раз мне померещилось, что под моими окнами слоняется похожий на него парень, но я приписала это угрызениям совести и буйному воображению, и постаралась поскорее забыть о неприятном эпизоде.
* * *
Сообразив, что в комнате как-то подозрительно тихо, я открыла глаза. Все напряженно смотрели на меня. Но прежде, чем я успела открыть рот, заговорил Марк:
- Варвара, можно тебя на минутку? - спросил он и первым вышел из гостиной.
Плотно прикрыв кухонную дверь, он перешел на конспиративный шепот:
- Вспомнила? Хорошо. Только не спеши с признаниями. Подумай, не могут ли твои откровения привести Санина к операм, ведущим расследование по делу Доризо. Если он обратится к ним за информацией, может всплыть твое имя, и они до тебя наконец доберутся.
- Марк, по-моему, у тебя паранойя. Ну почему ты так уверен, что они хотят меня арестовать? Прошло уже больше трех суток с тех пор, как обнаружили тело Доризо, а до меня еще никто не добрался. Может, убийца вовсе не оставлял улик, указывающих на меня.
- Тогда звонок не имел смысла. Как бы то ни было, нам нельзя рисковать.
- Послушай, Марк, наш единственный шанс выяснить, есть ли против меня улики, - расколоть кого-нибудь из милицейской братии. Если мы поможем Санину, он из благодарности не откажется навести для меня справки у коллег. И не сдаст меня им, если там что-нибудь не так. Пока я не собираюсь рассказывать ему о Доризо. А позже, когда он с нашей помощью схватит своего серийного убийцу, мы из него веревки сможем вить, вот посмотришь.
Марк задумался.
- Что ж, может, это и выход. Значит, думаешь, он тебя не выдаст? Ладно, попробуем довериться твоей интуиции.
По пути в гостиную я завернула в спальню и быстро сделала карандашный набросок. Потом вернулась к остальным и положила его перед Саниным.
- Вот вам ваш Виктор.
Когда он взял листок, стало заметно, что рука у него дрожит.
- Как... где... Когда?..
Он так и не сумел сформулировать законченный вопрос. Я не стала уточнять, что он имеет в виду, и рассказала свою историю.
- Так вот, как он с ними знакомился, - пробормотал Санин, когда я закончила. - Психолог, чтоб его... На сострадании играет. Знает, что мы любим тех, кому делаем добро. И, видно, у него индивидуальный подход. Не верится, что он развлекал Ларису и Бирюкову французской поэзией...
- Но с Варварой-то он, положим, облажался, - заметил Прошка. - Кстати, а чего это ты так на него набросилась, нежная наша? Ну, сказала бы: уйди, ты мне не нравишься. Орать-то зачем?
- Это интуиция, - вступился за меня Генрих. - Не нагони на него Варька страху, кто знает, чем бы все кончилось?
- Известно чем! Она бы нагнала на него страху чуть позже. Тоже мне загадка!
- Варвара, вы сможете показать дом, куда он вас возил? - спросил Санин.
Я покачала головой.
- Не уверена. Там много однотипных домов, а за дорогой я не очень следила. Это где-то в Мневниках. Помню, мы ехали от "Октябрьского поля" по Народного Ополчения и свернули направо, но не сразу, минут через пять.
- Что, если нам вместе поездить по тому району, поискать? Я бы взял завтра служебную машину.
- Хорошо, давайте попробуем, - согласилась я.
Санин ушел, изнемогая от благодарности.
Проводив его до двери, я вернулась и рассказала друзьям то, о чем умолчала при сыщике, - о Белоусовой, мелькнувшей на заднем плане, когда я выясняла отношения с Виктором.
- Думаю, это она собирала для него сведения обо мне. Потому и к Софочке повадилась. Наверное, подслушивала со стетоскопом, когда я договаривалась о встрече в издательстве, чтобы он мог подкараулить меня неподалеку от дома и разыграть свой спектакль. Одно мне непонятно - зачем ей все это? Нас с ней ничто не связывает, и даже в школе мы не особенно враждовали, не то, что с Гелей. Разве что Виктор очаровал Липучку до полной потери рассудка...
- Ты говорила, что она крутится тут уже несколько лет, - напомнил Леша. - А Виктор появился совсем недавно. Значит, у нее к тебе собственный интерес.
- Ума не приложу - какой! Ну не было у нас с ней точек пересечения, хоть убей!
- Наверное, ты нагадила кому-нибудь из ее родственников, - подбросил идею Прошка.
- Никому я не гадила! - огрызнулась я. - Не имею такой привычки. Моя жизнь чиста и безгрешна. Не граблю, не убиваю, не увожу чужих мужей. Даже сплетен ни о ком не распускаю... А может, знакомство Белоусовой с Софочкой все-таки не имеет отношения ко мне? Вдруг они подружились случайно? Правда, опять-таки не очень понятно, как можно водиться с этой пираньей без всякой задней мысли, но, наверное, тут я - лицо пристрастное. С другой стороны, кто-то же мне звонил?..
- Сама видишь, Варвара, без Софочки нам не обойтись, - завел свою песню Марк. - Да нечего тут психовать! Что-нибудь придумаем, чтобы она к тебе потом не лезла.
- Придумаете вы, как же! - сказала я с горечью.
- Ладно, замнем пока. Давай, изобрази еще раз физиономию Виктора. Поглядим, насколько он похож на Доризо.
Я сходила в спальню за очередным листом бумаги и сделала новый рисунок. Марк сдвинул посуду в один конец стола, а на середину положил фото Доризо и мой набросок. Мы сбились в кучку и принялись их сравнивать. Доризо, несомненно, был смазливее - этакий белокурый Аполлон в современном прикиде. Но божественная красота - сомнительный дар для мужчины. Она придает облику некоторую женственность, что ослабляет сексуальную притягательность красавца для противоположного пола. Обратите внимание: с точки зрения классических канонов внешность нынешних секс-символов весьма далека от совершенства. У Виктора черты были погрубее: брови толще, нос шире, подбородок массивнее. И глаза не такие синие, и волосы не белокурые. Зато его лицо казалось более простым, и оттого - более симпатичным. Но, несмотря на все отличия, фамильное сходство определенно проглядывало. Одинаковый разрез глаз, форма лба, рисунок губ.
- Да, похоже, они действительно братья, - заключил Марк. - По меньшей мере двоюродные. Прошка, выясни завтра у Инны, не упоминал ли Доризо о брате или кузене.