О том, что любое социальное государство стоит на дороге к банкротству, даже и говорить не надо: судьба СССР тому примером, а сейчас мы наблюдаем банкротство госсоциализма в Германии. Рано или поздно концы с концами у голодранцев перестают сходиться. В общественной системе, выстроенной тружениками и для тружеников, такого быть не может. Труженикам не нужны ни высокие налоги, ни высокие госрасходы – они прекрасно решают свои проблемы сами, не уповая на распределение.
Даже одни и те же меры для голодранцев и для тружеников наполнены разным содержанием. Вот один пример. Те пенсии, которые выплачиваются сейчас – на самом деле не пенсии. С точки зрения властей это – подачки, за которые можно купить лояльность пенсионеров. Обратите внимание, что у пенсионеров нет на руках даже подобия контракта на выплаты: им платят столько, сколько пожелает начальство. А вот с точки зрения тружеников – в число которых входят и большинство пенсионеров – это не подачка. Это те сбережения, которые пенсионер бы мог сделать, да не сделал, поскольку власть голодранцев не давала ему ни заработать себе на жизнь, ни продать свой труд по подлинной цене. "Пенсия" – это долг голодранца перед обманутым им тружеником, и первое, что сделает в "социальной области" власть тружеников, а не голодранцев – это превратит все накопленные до нее пенсии в жесткие контракты на выплаты, расписанные на много лет вперед. Чем и положит конец "социальному государству". А себе на старость труженик предпочтет отложить сам.
Вообще, социалка в системе тружеников минимизируется и сильно трансформируется в основном из-за отсутствия спроса на нее. Труженик не нуждается в государственной пенсии. Он заработает себе на жизнь сам и отложит на старость сам – а если не отложит, винить будет только себя, а не власти. Он не даст государству обихаживать своих стариков – он позаботится о них сам. Он сам будет платить за свое лечение, за свое образование, за своих детей – и не только потому, что в системе, освобожденной от поборов на якобы "незащищенных", труженик будет зарабатывать намного больше, но и потому, что труженику омерзительна сама идея, что за него кто-то платит. Он не протянет руку за государственной подачкой – для него это будет унижение похлеще бедности, ведь тем самым он признает себя лентяем-голодранцем. В этой системе нет только одного – места для голодранцев. Профессионалы "наездов" и "распила" и бездельники-велфэрщики, чье главное орудие труда – луженая глотка, вопящая, что им надо повысить бюджетные выплаты и всяко иначе о них заботиться, оказываются за бортом: им нечем поживиться.
Социальное государство, основанное сперва на ограблении тех немногих, кто еще честно трудится – предпринимателей и работников – поборами, а затем перераспределении этих денег свыше, разлагает добрые нравы, как кислота. Собственно, в этом и состоит его вторая цель: отвратить от труда и приучить к подачкам, обратив в голодранцев и тех, кто еще мог бы трудиться.
Потому что голодранец смертельно боится труженика. Боится, что труженик возьмет его за шкирку и вышвырнет вон. И голодранец в этом вполне прав, поскольку любой честный труженик независим. Его благосостояние создается его собственным трудом, он ничем не обязан голодранцу.
4.
Проблема с распределением богатства в России и в самом деле существует. Но это не проблема неравенства имуществ. Это проблема неравенства возможностей. Начиная с самой главной возможности – заработать себе на жизнь честным трудом.
Голодранцы любят повторять, что воруют оттого, что мало платят – и что поэтому же нельзя снижать налоги – "все разворуют", нельзя уменьшать социальные расходы – "все равно украдут". Но это не так. Воруют не потому, что жить не на что, а потому, что совести нет. Голодранец-вор с его личной точки зрения не ворует – он берет то, что по его мнению и так ему принадлежит. Понятно, что и весь мир он судит по себе: о чем еще может думать, по мнению голодранца, нормальный человек, как не украсть или хапнуть?
Но по счастью, голодранец все же не нормальный человек. Нормальный человек – это труженик. Несмотря на то, что и вся общественная система России выстроена голодранцами для голодранцев, и стимулов к труду кругом ни на грош, труженики в нашей стране не перевелись. Когда у человека существуют внутренние препятствия к тому, чтобы взять чужое – он не украдет и тогда, когда ему ничего за это не будет, и даже тогда, когда он будет голодать.