— Да, — я кивнул. — А ты что, радио не слушаешь?
— Слушаю, но не новости, — Джо махнул рукой. — В первый раз, когда слышишь о своих делах, это кажется прикольным. Но потом начинаешь задумываться над тем, как тебя подают в новостях. Конченым ублюдком. А это же не так верно.
— Ну с точки зрения властей это, может быть, и так. Но я думаю, что местные с ними не согласятся. — я усмехнулся. — У самого как дела? Все спокойно на районе?
— Да, завелась там банда молодых каких-то. Я отправил Фрэнки и Рэя с ними разобраться, даже не убивать, а так, знаешь, проучить… Ну они и разобрались… Кого-то, правда, наглухо, но и хрен с ним, остальные тише себя вести будут…
Он осекся и замолчал, когда к столу подошла официантка и стала выкладывать с подноса блюда. Несмотря на то, что в жизни Саня был достаточно худым парнем, в игре он оттягивался по полной и ел за двоих. Вот и сейчас он заказал себе бифштекс с картошкой, как были у меня, большой кебаб, салат и три бутылки колы. Одну из них я, кстати, у него забрал, но возражать он не стал.
— Ты бы сам себя потише вел, орешь на все кафе, — сказал я, когда девушка забрала со стола мои тарелки.
— А, — ответил он с набитым ртом. — Извини.
— Да не извиняйся, точка пока не засвеченная, просто осторожнее будь в будущем. Сам понимаешь, в нашем деле всякое бывает.
— Ты прямо как Генри стал. Он тоже постоянно бухтит про осторожность, и про то, что надо не лезть на рожон.
— Ну, не зря же он в капо выбился. Да и в семью нас приняли только благодаря его рекомендации. А вообще… Надо попросить Луиджи обустроить для меня заднюю комнату, чтобы можно было спокойно обсудить дела. Дать ему пару тысяч. Не думаю, что он откажется.
— Это да, Луиджи сделает для тебя все, что угодно, — Джо поглощал еду со страшной скоростью. Я даже начал беспокоиться, как бы он не подавился, хотя не видел никогда ничего такого на «Злых улицах». — Ну что, какие планы на сегодня?
— Один парикмахер с соседней улицы отказывается платить за крышу. Говорит, что тридцать лет платил Тотти, никого другого над собой не признает и засылать долю не собирается. Придется съездить, разобраться с ним.
— Так, отправил бы парней своих, они вроде крепкие, с престарелым барбером уж должны справиться.
— Надо самому, — я поморщился. — Старик ставит под сомнение мой авторитет, этого без ответа оставить нельзя. Но ничего, я не думаю, что это займет много времени. Доедай и поехали, разберемся с ним по-быстрому.
— А потом завалимся в клуб к Томми? — с надеждой посмотрел на меня Джо. — Ну, к Большому Томми? Знаешь, у него там лучшие девчонки в городе. Особенно эта миниатюрная Лили. Кстати, если у нас есть Большой Томми, то кто тогда ты?
— Назовешь меня «маленьким» Томми — пристрелю, — я усмехнулся. — Но к Большому Томми сегодня можно заехать, ты прав. Если успеем до вечера разобраться с делами.
— Тогда, я сейчас доем и погнали, — торопливо сказал он, запихивая в рот очередной кусок.
Мой друг принялся поглощать еду еще быстрее, а я вновь откинулся на диванчике и стал смотреть в окно, попивая колу прямо из бутылки. Размеренное существование уже начинало навевать скуку, несмотря на всю преступную сущность, жизнь на «Злых улицах» превратилась в рутину подобно какой-нибудь экономической стратегии, и очень не хватало адреналина. И если честно, мне хотелось новой войны, ведь именно она принесла нам настоящее уважение и настоящие бабки.
Но оставалось только признать, что новой войны семья Гвидичи не выдержит. А попытаться провернуть боевую операцию втайне от Дона? Лучше уж самому приставить себе пушку к затылку и выстрелить. Желательно дважды. Потому что именно это тогда меня и ждет.
С первого взгляда на парикмахерскую становилось понятно, насколько она старая. Теперь-то я был готов поверить, что местный барбер платил Тотти дань в течение тридцати лет. Но для меня это значения не имело. Как говорил персонаж из старого сериала «Это наша корова и мы ее доим». И вот сейчас мы и будем ее доить.
Я толкнул легкую деревянную дверь и прошел в помещение, терпко пахнувшее старым деревом и бриолином. Джо прошел за мной и тут же закрыл дверь на защелку, повернув табличку стороной, на которой было написано «закрыто».