— Останешься тут, — сказал я. — Проследи за тем, чтобы все погрузили. Да, парикмахерский хлам тоже заберите, разворошите тут все, чтобы походило на обычное ограбление. Потом встретимся там же, где сегодня утром, и будем думать, что делать дальше.
— Ладно, — Джо почесал голову. — Но кому придёт в голову грабить парикмахерскую?
— Не знаю, фанаты Эдварда Руки-Ножницы? — ответил я. — Если понадобится, ограбим еще несколько парикмахерских, пусть легавые ищут связь. Главное, чтобы о печатном прессе ничего не узнал никто. Иначе нас прямо завтра же и закопают.
— Понял, — кивнул мой напарник и уставился в потолок.
— Загоним это барахло неграм, — сказал я. — Им все равно, что покупать. Хоть какие-то копейки, но выручим.
— А смеяться не будут, с того, что члены Организации какую-то парикмахерскую ограбили?
— Скажем, что долг за крышу взяли, — ответил я. — Да и сам подумай, кто над нами теперь будет смеяться? Мы же мафиози.
Когда ждешь, время всегда тянется медленно. Сигарета постепенно догорела, и я затушил ее о зеркало. Стены и пол тут были деревянные, пожар нам, конечно, не грозил, но привычки из реальной жизни при мне.
— Как тебе Лили? — спросил Джо.
— Лили? — спросил я.
— Ну да, — ответил он. — Телка из кабаре Большого Томми. С родинкой на жопе. Ты же ее трахал?
— Трахал, — кивнул я. — А то ты ее не трахал. Она же шлюха, они на то и предназначены.
— И как тебе?
— С огоньком, — вздохнул я. — Другие, бывает, как рыбы снулые, а эта ничего.
В последнее время в нашей жизни появилось много женщин. Как НПС-проституток, так и игроков. Спать с нами стало считаться престижным, мы ведь все-таки солдаты мафии. У нас водились деньги на дорогие подарки, с нами могли пустить в абсолютно любое заведение, и на любое мероприятие. Хоть на прием в мэрии. Это открывало девчонкам перспективы.
Но мне это надоело. Честно говоря, статус будто бы сделал меня серьезнее, причем, не только в игре, но и в реальной жизни. А может быть, я просто повзрослел. Я закончил институт, но на работу не пошел, а стал фулл-тайм игроком в Злые Улицы. И денег с этого получал гораздо больше, чем если бы трудился каким-нибудь помощником адвоката.
И теперь мне хотелось найти девушку. Не одноразовую пассию, как раньше, а нормальную, постоянную хорошую девушку. Может быть, завести семью.
Саня говорил, что я попросту поскучнел. Но мне так не казалось. Жизнь на месте не стоит, все вокруг стремительно меняется. Так почему мы должны оставаться прежними.
— Дай хоть радио включу, — сказал Джо, встал с кресла, подошёл к деревянному приемнику, стоявшему на столике, и принялся крутить ручки.
Скоро помещение наполнилось звуками музыки, старых записей, слегка хрипящих. Голоса давно мертвых певцов, акустические инструменты, иногда целые оркестры.
Я закурил еще одну, а потом еще. В игре можно дымить сколько угодно, никакого вреда это тебе не нанесет. Тем более, что в реальной жизни я старательно пытался бросить эту пагубную привычку. Покупал спреи, таблетки. Не помогало. Может быть, именно потому, что я привык курить в виртуале.
В дверь снова постучали. Я достал пистолет, снова взвел курок, и двинулся ко входу. Выглянул наружу, увидел машину, грузовик, и лицо Антонио. Открыл дверь, запустил всез четверых внутрь.
— Мы приехали, мистер Бонпансьеро, — сказал Тони. — Грузовик, машина, все, как вы просили. За него, правда, негры совсем от души ломанули, семь сотен взяли. А ведь в угоне, просто номера перевешены с другого.
Семь сотен для моих подручных сумма большая, но не критичная. Плачу я им более чем щедро. Даже больше, чем Генри нам до войны. Правда ему-то мы все равно будем по гроб жизнь обязаны, если б не мафиозо, то не бывать нам в Организации, так и остались бы шестерками.
Я достал кошелек, отсчитал десять сотенных купюр, и протянул их своему подручному. Как их делить, они разберутся сами.
— Тони, ты поедешь со мной, — сказал я. — Остальные остаются с Джо. Загрузите все, что здесь есть в грузовик, оставьте только мебель. Переворошите все, пусть кажется, будто это место ограбили. А потом поедете, куда он скажет. Всем ясно?
— Ясно, мистер Бонпансьеро, — ответил один из подручных Джо.
Остальные только покивали.
Я выглянул наружу, осмотрелся. Людей на улице практически не было, только какой-то забулдыга, пошатываясь, шагал прочь от нас. Хорошо, что эта парикмахерская не находилась на главной улице. Впрочем, вряд ли тогда кто-то стал бы размещать тут пресс для печати фальшивых денег.
— Хватаем этого, и в багажник, — сказал я.