8. ДЛИННАЯ ДЕВЯТКА
Утро было хорошее. Дымная пелена немного поднялась над землей, и на востоке, над бедлендами, показалось яркое солнце. С неба лилась музыка луговых жаворонков, легкий ветер блуждал среди зарослей шалфея. Впрочем, Лаудон, едущий рядом с Элизабет, лишь частью разума реагировал на окружающий мир. Временами они оставляли идущий на юг фургонный тракт и срезали дорогу напрямик через степь, широко расстелившуюся перед ними, сверкающую от росы, которая увлажняла коням щетки... Но мысли Лаудона оставались угрюмыми - их омрачали воспоминания о прошедшей ночи.
Он глянул на Элизабет искоса, она улыбнулась в ответ. В седле она держится хорошо, отметил он про себя, и, судя по виду, плечо ее не сильно тревожит. Айк Никобар перевязал ее не хуже любого костоправа, после чего порекомендовал поспать до утра, хотя Элизабет была настроена немедленно отправиться обратно на ранчо. Фрум будет беспокоиться, объяснила она. Но Лаудон пообещал найти какого-нибудь всадника, направляющегося на юг, и попросить его, чтоб доставил весточку. И действительно, в "Ассинибойне" нашелся человек с ранчо "Письменное Л". А потом Лаудон отвел девушку в заведение, которое в Крэгги-Пойнте гордо именовалось отелем, и снял для нее комнату. Сам он устроился на ночь на сеновале у Айка в конюшне.
Но сон к нему не шел - мысли его вновь вернулись к Джеку Айвзу, и гнев вспыхнул опять. Должно быть, Айвз сбесился со страху, когда девушка наткнулась на ворованный скот... что ж, в таких обстоятельствах он и сам кинулся бы в погоню за ней. Стрельбу Айвз тоже начал с перепугу; в этой стране мужчина не воюет с женщинами, если у него есть другой выход. Но как только на сцене появился он, Лаудон, Айвз стал куда решительнее, чем раньше. Айвз желал его смерти. Но почему? Просто потому, что он был с "Длинной Девятки"? Но потом он припомнил об Адди Латчер в задней комнате салуна "Ассинибойн" и задумался, насколько то, что он об этом дознался, могло встревожить Айвза.
Ладно, - подумал он, дергая поводья сильнее чем надо, наши с Айвзом дорожки еще пересекутся в другой раз, и кой-кому придется расплатиться за вчерашнее... Но его гнев был лишь серым пеплом того огня, что пылал прошлой ночью. Сейчас нечего дуть на этот пепел.
Он снова взглянул на Элизабет. Спокойная, ничуть не взволнованная, хоть и пережила такое, что не каждой приснится. Чем больше он смотрел на эту девушку, тем больше она ему нравилась. И он ей нравится тоже - она всегда улыбается, когда глядит на него. А потом он вспомнил, что она - племянница Фрума, и все смелые мысли тут же вылетели у него из головы. Она - не для таких, как Джесс Лаудон. Но, черт возьми, это сегодня так - а когда-нибудь может сложиться по-другому. Он же ведь собирался подняться вровень с Фрумом, собирался ведь? Вот тогда он и придет к ней, чтобы позвать с собой... Ему нравилось думать об этом; это как-то возвышало его устремления, делая их чем-то благороднее, Чем просто желание владеть скотом, землей и быть человеком, на которого смотрят снизу вверх.
Свободной рукой он провел по щекам. В Крэгги-Пойнте он купил бритву. И сейчас радовался этому. Небось, это для нее было потрясение похлещи бандитской пули, когда перед ней неведомо откуда вынырнула заросшая щетиной рожа Джесса Лаудона...
- Джесс, - неожиданно спросила она, - давно вы работаете у моего дяди?
- С прошлой осени.
- Вам нравится работать у него?
- Ну, это же самое большое землевладение в здешних краях.
- Я говорю о человеке, а не о ранчо.
- Фрум - хороший хозяин.
- Он с вами всегда справедливо обходится?
Это поразило его.
- Фрум - честный человек, - сказал он. - Вам любой это подтвердит.
Он пытался понять, куда она клонит, но она снова впала в раздумье. Тогда он вспомнил, как Клем Латчер на пристани в Крэгги-Пойнте размышлял, что может заставить человека стать судьей, прокурором и палачом в одном лице. Может быть, Элизабет уже увидела, что встретилась не с тем человеком, которого поцеловала на прощание два года назад? Может, она пытается догадаться, почему он переменился, не понимая, что Фруму поневоле пришлось ожесточить душу ради того, что должно быть исполнено? Надо бы разъяснить ей, что к чему, - подумал он, но заметил, что она глядит на юг.
- Смотрите! - крикнула она.
Он обратил взгляд в ту же сторону и увидел пыль, поднимаемую всадниками. Совсем недавно он размышлял о Джеке Айвзе, так что первым делом подумал о бедлендерах и тут же внутренне собрался, готовясь к бою. Он уже собрался крикнуть Элизабет, чтобы поворачивала и мчалась напрямик в Крэгги-Пойнт, но тут заметил, что человек, скакавший впереди других, слишком крупен для Айвза.
- Фрум, - сказал он.
Фрум, выехавший с "Длинной Девятки" с несколькими парнями из команды, чтобы встретить их. Фрум, широкое лицо которого выразило явное облегчение, когда он подъехал поближе...
Господи, ну неужели этот человек никогда не научится так уравновешивать свою здоровенную тушу в седле, чтобы двигаться вместе с лошадью?!
Люди с "Длинной Девятки", полдюжины ковбоев, подскакали к ним, рассыпались и окружили со всех сторон, поднимая коней на дыбы, чтобы остановится.
Фрум натянул поводья, остановил лошадь и сказал, обращаясь к Элизабет:
- Нам привез известие прошлым вечером парень ранчо "Письменное Л". Он сказал, что ты до утра останешься в городе. Ну, я и подумал, что нам лучше выехать навстречу и доставить тебя домой в целости и сохранности. - И добавил, повернувшись к Лаудону: - Я не знал, что ты поедешь вместе с ней, а то бы так не волновался.
- Я все еще работаю на "Длинной Девятке", - сказал Лаудон.
То, что промелькнуло в лице Фрума, прочитать было не легче, чем индейские рисунки на скалах. У него было усталое лицо, как будто он всю ночь вертелся в постели, и Лаудон предложил, что это из-за беспокойства об Элизабет. Но он не был в этом уверен. Никогда по-настоящему не поймешь чувства человека, рот которого прикрыт усами.
- Мне жаль, что с Максуином так вышло, Джесс, - сказал Фрум. Он повернул лошадь так, чтобы ехать рядом с Элизабет, и резко крикнул: - Едем, пора!
Наездники сгрудились позади него, и Лаудон оказался стремя в стремя с Олли Скоггинзом. Они не торопясь ехали на юг. Элизабет была где-то впереди, Лаудон потерял ее из виду.
Наконец Скоггинз сказал:
- Я думал, что больше уже не увижу тебя, Джесс.
- Ты имеешь в виду, так, как сейчас, - ответил Лаудон. - Может, через прорезь прицела. Где-нибудь там, в бедлендах...
Скоггинз, казалось, ссутулился еще больше, чем всегда, под невидимым грузом, который он нес по жизни.
- Я рад, что ты вернулся, Джесс. Да и Фрум тоже, я знаю. "Длинная Девятка" тебе многим обязана. После того, как этот ковбой с "Письменного Л" выложил нам вчера вечером всю историю, мы выехали и пригнали тот скот обратно. Там ни души не было. Видать, после драки с тобой Айвз решил, что этот овраг - слишком жаркое местечко, чтобы там оставаться.
Лаудон ответил резко:
- Ты хочешь сказать, что Фрум сначала занялся этими ворованными коровами, а потом уже поехал за Элизабет?
- Да поди ты к черту, Джесс, девушка в городе была в безопасности! А за коровами мог вернуться Айвз и угнать их.
- Допустим, - сказал Лаудон.
Солнце обозначило полдень, когда они въехали во двор ранчо. Свернули к коралям, один из которых был совершенно пуст, если не считать единственной техасской лошади. Лаудон взглянул на нее - и мир сузился весь сошелся на этом коне. Он не предполагал, что для него это будет такой страшный удар. Он смотрел на лошадь, и все разом всплыло в памяти - этот мерин у дюжины разных коновязей, Джо, направлявший его к стаду бизонов, и Джо, уезжающий вверх по склону из Крэгги-Пойнта, и последний взмах его руки.