Она не слишком хорошо представляла, с чего начать разговор: любой выбранный тон казался фальшивым. К сожалению, выражать искреннее сочувствие Вера умела скверно — не на ком было потренироваться, так уж сложилась жизнь, — а Соль Вэра тем паче не обращала внимания на подобные мелочи. Что греха таить, ее куда больше интересовала собственная персона, чем переживания какого-то телохранителя, пускай даже она питала к нему привязанность определенного рода…
— Спрашивайте, госпожа, — нарушил молчание Ран, когда за ними закрылась дверь ее покоев.
— О чем?
— О чем угодно. О том, что мне известно, о моих догадках и подозрениях насчет всего этого…
— Да нет, с этим, пожалуй, мы обождем, — сказала Вера, взглянув на него внимательнее, и жестом велела сесть. — По-моему, тебе не помешает добрый глоток вина!
— Еще нет и полудня, госпожа. — Ран улыбнулся краем рта, и она, поморщившись, развеяла воздушную маску, потому что эта улыбка совершенно не подходила к лицу Лио. — А не вы ли говорили однажды, что пьют с утра только высокородные господа и вконец опустившиеся пропойцы?
— Во-первых, мало ли что я когда-то говорила? Во-вторых, ты далеко не низкого происхождения, а повод у тебя более чем уважительный… И у меня тоже, — подумав, сказала Вера. — Мало мне было проклятого ректорства, теперь меня решили сделать дознавателем! А главное… Главное, я даже не представляю, с чего начать, за что взяться первым!
— Может, посмотреть папки, которые оставил господин Гайяри?
— Пожалуй… Но ты не уклоняйся от разговора, — велела она.
— Я и не уклоняюсь, госпожа, но пить не стану и вам не советую. По-моему, сейчас лучше держать голову ясной, а мысли — в порядке.
— Если ты начинаешь занудствовать, Ран, — сказала Вера, сев на подлокотник его кресла, — значит, дело в самом деле дрянь. И не нужно притворяться, я тебя знаю… долго, одним словом.
— В самом деле, госпожа?
Он поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо, и глаза его неожиданно ярко вспыхнули серебром на свету.
«Ну точно, нервы шалят, — убедилась Вера. — У Лио глаза только темнеют, если что не так, а у Рана вот так полыхают разве что в разгар боя или со мной в постели, когда эмоции захлестывают. А что по лицу ничего не видно — умеет он себя в руках держать, ничего не скажешь!»
— Именно так. Не забывай, — она обхватила его рукой за шею, чтобы удобнее было сидеть, и прижала к себе, — что ты мне годишься… нет, во внуки вряд ли, но в сыновья уж точно, и я попросту опытнее!
И это было чистой правдой: в этом мире даже не владеющие магией люди могли похвастаться долгим веком, а уж волшебники, да еще из старой знати, как Гайяри или те же Мирайни, и подавно. Ран, хоть и выглядел ровесником своей госпожи, был намного моложе ее, как, впрочем, и остальные Гайяри.
Вера как-то подсчитала: если сложить годы жизни всех троих, все равно выходило меньше, чем стукнуло Соль Вэре. Другое дело, что фактический возраст еще ничего не значил: в свои годы дочь Правого полумесяца оставалась сущим подростком с ветром в голове… до недавнего времени.
Хорошо еще, у Ханна Соля не находилось времени поближе пообщаться с младшей дочерью, не то он наверняка заметил бы что-нибудь неладное… Так-то, полагала Вера, он списал изменения в ее характере на неизбежное взросление, но мало ли? С такими людьми нужно держать ухо востро. Гайя, пусть они и находились при Соль Вэре неотлучно на протяжении многих лет, еще можно обмануть, а вот отца, опытного интригана, всю жизнь проведшего при дворе, советника Императора, — вряд ли. И как он себя поведет, если заподозрит в дочери подменыша, сказать сложно… Не хотелось бы выяснять, вот что, а потому в интересах Веры было держаться подальше от вельможного отца!
— Ран, — сказала она, поняв, что молчание затягивается, — по-хорошему тебя прошу, не нужно притворяться, будто тебе безразлично случившееся с твоей семьей.
— Госпожа, я могу лишь повторить: я расстался с родителями много лет назад, я отказался от их имени, и поэтому…
— А я тебе говорю — не притворяйся! — вспылила Вера и взяла его за подбородок, вынуждая поднять лицо. — Расстался… А до того? Да, знаю, отец говорил, что ты удался не в его породу, но как же мать? Она будто не знала, что ты самый что ни на есть законный сын? И словно нельзя было это проверить: родство ведь определяется запросто, если это всего лишь следующее поколение, а не какие-то семиюродные правнуки! Неужели она не настояла на такой процедуре?
— Насколько мне известно, пыталась, — пожал плечами Ран. — Но отец не слишком доверял волшебству, хотя собственными умениями пользовался часто и охотно. Даже не знаю, как это в нем уживалось…