- Нормально, - удивляется Стась. - А что?
- Так... На всякий случай.
Но я-то понимаю, почему она об этом спрашивает, и говорю:
- Попозже надо будет позвонить. Возможно, получим кое-какие новые данные.
Лена бросает на меня благодарный взгляд. Нет, она мне положительно начинает нравиться.
Когда совещание заканчивается, мы с Леной расстаемся. Она отправляется бродить по городу, а я иду в комиссионный магазин.
Галина Кочерга пока что единственная ниточка у нас здесь, ведущая к Зуриху. И надо быть очень осторожным, чтобы эту ниточку не оборвать или, что еще хуже, не передать по ней ненароком сигнала тревоги всей этой шайке. Кстати, самого Зуриха, по-видимому, пока здесь нет. Иначе Галина встретилась бы с ним хоть раз за эти дни. Последнее время ребята Стася внимательно приглядывают за ней. Вообще Галина, вернувшись в Одессу, ведет себя странно. Она никуда почти не ходит, ни с кем не встречается, просто избегает встреч и вечерами сидит дома, с матерью. Правда, по словам Левы, который ее неплохо, оказывается, знает, Галина человек настроений, может удариться в загул, и тогда ей "море по колено", а может и захандрить, и тогда никого к себе не подпускает. Видимо, сейчас у нее именно такое настроение. И это, конечно, осложняет мою задачу.
Размышляя, я не спеша бреду по улицам и вскоре оказываюсь возле комиссионного магазина.
Около него по-прежнему топчутся зеваки, разглядывая выставленные в витрине вещи.
Неожиданно около меня оказывается какой-то юркий паренек в берете и немыслимо пестрой рубашке, под которой видна полосатая тельняшка. На треугольном личике круглые темные очки и узенькая ниточка усов, щеки заросли могучими бакенбардами.
- Желаете резинку? - негромко спрашивает он, глядя в сторону. Парагвай. Могу толкнуть.
- Чего? - переспрашиваю я.
- Ха! Салага. Ты хочешь жевать или нет? - усмехается он. - Имею заграничный товар "люкс".
- А-а, жевательная резинка? - догадываюсь я.
- До кенгуру доходит быстрее. Так да или нет? А то я...
Он не успевает кончить. Возле него вырастают два паренька с красными повязками на рукавах.
- Интересуемся заграничным товаром, - насмешливо говорит один из них. Пойдем поторгуемся. Ну топай, топай ножками, тюлька сухопутная.
- Дружина... - цедит сквозь зубы тот. - Кошмар, а не жизнь.
И покорно следует за ребятами. Эта жанровая сценка наводит меня на интересную мысль.
Я захожу в магазин. После залитой солнцем улицы здесь кажется темно. Однако постепенно глаза привыкают, и я начинаю ориентироваться в окружающей обстановке. Народу много. Слева тянется прилавок, где торгуют посудой и всякими антикварными безделушками, дальше, кажется, ювелирный отдел и часы. Справа вдоль стен развешаны костюмы, платья, пальто.
Я разглядываю продавщиц. Нет, ни одна не похожа на Галину. Спрашивать о ней я не решаюсь. Откуда я могу ее знать? Наше знакомство должно произойти только сейчас.
Некоторое время я топчусь возле прилавка среди покупателей, даже прицениваюсь к чему-то. Я чуть не на голову выше всех тут, и мне все отлично видно вокруг. Но вот появляется и Галя. Она выходит из подсобного помещения. Я сразу ее узнаю.
Да, вот это бабочка! Секс прямо-таки прет из нее. Вызывающе дерзкие черные глаза, яркие пухлые губы, под облегающим шелковым халатиком высокая, пышная грудь и стройные, совершенно пленительные бедра, а походка такая, словно она несет себя вам. Я вспоминаю старика Бурлакова и сладостное восхищение, с которым он описывал Галину.
Что же, тем лучше. Попытка познакомиться с такой девицей не вызовет ни у кого подозрений, в том числе и у самой Галины. Хотя задача моя, конечно, не из легких. Я себе представляю, сколько таких попыток делается каждый день. Тут действительно нужен какой-то неожиданный ход. И то, что мне пришло в голову еще на улице, будет, кажется, самым подходящим.
Я незаметно приближаюсь к прилавку, где стоит Галя. Впрочем, незаметно, это не то слово. Меня, конечно, замечают. Такую каланчу, как я, да еще столь небрежно и "загранично" одетую, нельзя не заметить. А глаз у Гали наметанный.
Когда я оказываюсь возле нее и нас разделяет лишь прилавок, я наклоняюсь и негромко говорю, безбожно коверкая русскую речь:
- Мадемуазель показывайт мне кой-что интересно и абсолютно азиатско?
- Что же вам показать? - обольстительно улыбается она.
- О-о! Где угодно, мадемуазель.
Галя прыскает от смеха.
- Где или что? - спрашивает она.
- Я не совсем понимайт вопроса. Вы восхитительна, мадемуазель. Такая девушка... я забываю слов. Можно я сделай подарок лично вы? Или это... как сказать?.. вас мог обидеть?
- Нельзя, - строго говорит Галя, но глаза ее продолжают смеяться.
- Закон такой, да?
- Да, да, - не выдержав, улыбается она.
- Какая жаль. Я бы так хотел. Я привез одна прелесть...
- А что взамен? - игриво спрашивает Галя.
- О-о! Одна прогулка по красавице Одесса. И один обед. Все!
- Ой ли?..
Галя смотрит на меня так лукаво, что я на секунду ощущаю неподдельное волнение. Просто черт, а не девка!
- Слово! - говорю я и приподымаю руку, как будто клянусь.
- Я подумаю.
- И долго? Вечность?
- Но я же на работе.
- О ля, ля! Понимаю. Вечность, значит, до вечера, да?
Галя на миг с улыбкой зажмуривается, давая понять, что я угадал.
- В который час?
Я вижу, что она колеблется. И еще я вижу, что сумел ее заинтересовать. Но колебания, видимо, серьезные. Глаза ее становятся неожиданно задумчивыми, между красивыми бровями возникает строгая складочка. Она даже прикусывает нижнюю губку. Какая-то борьба явно происходит в ней. Наконец Галя вздыхает, улыбается, бросает на меня лучезарный взгляд и говорит:
- Ладно. Была не была, - она понижает голос и быстро оглядывается: Приходите в семь к оперному. Знаете?
- О да. Знаю, знаю. Гран мерси, мадемуазель.
Она с улыбкой кивает мне.
Лавируя среди покупателей, я направляюсь к выходу. Краем глаза замечаю, что Галя следит за мной, и движения мои невольно становятся ловкими и гибкими. Мне тоже хочется произвести впечатление.
Я возвращаюсь в гостиницу.
Лены еще нет. Я не спеша прогуливаюсь по огромным комнатам нашего "люкса" и курю одну сигарету за другой. Есть о чем подумать, как вы понимаете.
Наконец появляется Лена, раскрасневшаяся и возбужденная. Стягивает с себя куртку и жалуется:
- Невозможная жара в этой Одессе. Говорят, просто небывалая в такое время.
- Погоди, - многозначительно предупреждаю я. - Скоро будет еще жарче. Увидишь.
Лена настораживается:
- Да? Что же ты узнал?
Я рассказываю о своем знакомстве с Галей. И даже произношу несколько фраз на изобретенном мной языке.
- Ой! - хохочет Лена. - Какой же ты, оказывается, артист! И она поверила?
- А ты бы не поверила?
- Ну нет, - Лена трясет головой. - А впрочем, когда все это говорит такой красивый и громадный парень...
Я галантно раскланиваюсь и спрашиваю:
- Не согласен ли мадемуазель последоват обед в ресторан? Завтракать мы еще самолет.
Лена хлопает в ладоши.
- Браво! Только учти, что я очень голодная. И еще учти, что меня уже приглашали, но я отказалась.
- Тебя нельзя выпускать одну на улицу, - ворчу я. - Особенно в таких потрясных брюках.
- А что? - Лена откидывается назад и упирается руками в бока.
Вечером мы оба отправляемся на свидания.
У Лены все предельно ясно: парень ее мелочь, но есть интересные связи. Он часто бывает в интерклубе и всех там знает. Возможно, знает и Галю, и ее окружение.
Передо мной куда более сложная задача. Как вести себя с Галей, до конца не ясно, и как завоевать ее доверие - тоже. И никто тут посоветовать ничего не может. Придется ориентироваться на месте, исходя из обстановки. Все тут тревожно и даже загадочно.
Уславливаемся только об одном: Лена никуда из интерклуба не уходит, как бы этот парень ее ни тянул. А я, если удастся, приду туда же с Галей. И тогда знакомлю ее с Леной. Я помню слова Кузьмича. То, что могу не понять или не суметь узнать я, может, удастся Лене.