- А как же твои карты? – уточнил я, понимая, что художник из меня не очень, да и не так уж я и подкован в географии.
- Они маленькие, хрупкие, фрагментарные и безумно дорогие! А я хочу спорить, удивляться, пить вино и размахивать руками! А если я, вдруг, чихну, то мы вместе восстановим твой рисунок! У меня идеальная зрительная память!
- Да ты вообще полон достоинств, как я погляжу! – не удержался я от поддевки.
- Во мне всего через край, - признался он, слегка помрачнев, но тут же передумал грустить и, осушив в пару глотков свою громадную кружку, легонько хлопнул меня по плечу, - начинай!
Как смог, я нарисовал развернутую карту мира и указал Талану на Азию и обе Америки.
Пока я занимался творчеством, бросил пару взглядов на собеседника. Особого удивления он ожидаемо не выказывал, а вот при указании на «желтую» Азию он нахмурился и заерзал.
- У нас тут живут другие люди, - огорошил он меня.
- Как это: «другие»? – опешил я.
- Не такие как мы, - начал пояснять Таллан, - выглядят иначе, Даром пользуются по-своему, язык у них свой, совсем на наш не похож.
- Язык – это нормально, про Дар я ничего дельного сказать не могу, а в чем разница во внешности можешь подробнее рассказать? – попросил его я.
- Лица у всех круглые, - начал перечислять Бродяга.
- А если в профиль смотреть, то приплюснутые? – оживился я, разрез глаз узкий?
- Нет, - замотал он головой, - глаза обычные, всегда темные, носы и рты большие, широкие. Кожа темная, но не черная и уж точно не желтая. Любят жить в горах, но, в принципе, нормально себя чувствуют и на обычной высоте. Болеют нашими болезнями, рожают от нас детей, как и мы от них. Но последние века они практически не выходят на контакт.
При этих словах я не смог сдержать улыбки.
- Рожают от нас, говоришь? – ткнул я его кулаком в плечо. – Значит не такие уж они и необщительные.
- За что купил, за то и продаю! – поднял руки вверх Бродяга.
- Нас никто не слышит, а я никому не расскажу, уже хотя бы потому, что ты мою, то есть нашу с Экуппой, самую страшную тайну уже знаешь.
- Ну, было раз, - поколебавшись, признался Таллан, - но тут нечем хвастаться, потому что моей заслуги здесь нет.
- Ты же понимаешь, что только увеличиваешь мой интерес к теме такими туманными ответами? – уточнил я, победоносно улыбаясь.
- Ладно, - сдался мой собеседник, - это был единственный случай в моей жизни, когда не я добивался благосклонности дамы, а она едва ли не силой добыла мою.
Тут я уже не смог сдержать смеха.
Бродяга не обиделся, а с улыбкой начал свой рассказ.
Глава 10 Конец разговора и начало чего-то чрезвычайно нехорошего
Оказалось, что из-за умения пользоваться Даром, люди издревле могли передавать информацию из поколения в поколения без малейших изменений, даже не имея письменности. Доступ ко всей достоверной информации, доступной клану, имеет только его верхушка. Бродяга же был допущен только к той части, которую доверили бумаге.
Вот и вычитал Таллан, что те экспедиции, которым посчастливилось контактировать с другими людьми, вернулись домой не с пустыми руками и головами. Оказалось, что там развитие общества у братьев по разуму и Дару пошло несколько иным путем. Общество, представителем которого был Бродяга, исторически развивалось путем медленной и аккуратной экспансии. Другие же люди были затворниками и вели оседлую жизнь. Они старались сохранить окружающую среду нетронутой, познавали ее, постепенно постигая секреты долгой жизни и поздней старости. Магия их так же имела природный характер и призывала силу стихий себе на помощь. Причем не какой-нибудь одной, как умели некоторые из соплеменников Таллана, а сразу всеми.
- …так вот, - продолжил свой рассказ Бродяга, - снадобье то давно закончилось, а все посланные к меновому месту гонцы возвращались ни с чем. Тут мне и подсунули манускрипт, где говорилось, что снадобье снимает одну хворь любой природы. Любой, понимаешь?
Я кивнул, уже понимая, к чему он ведет.
- Собрался я за считанные минуты, - поерзав и провернув в очередной раз юбку, рассказывал дальше Таллан, - до их лесисто-гористых мест я добрался за несколько дней, не жалея денег ни на сменных лошадей, ни на эликсиры бодрости для них.
Как и все предыдущих бедолаг, дальше обусловленного места меня не пустила чужая магия: воздух передо мной был, как несокрушимое стекло, земля под ногами спорила с гранитом по своей твердости. И так было по всей границе, которую когда-то провели эти странные люди. Я прошел на несколько километров в обе стороны от менового места – везде было одно и то же. А я, признаться, тогда был практически на грани отчаяния из-за этого кошмарного проклятия, потому и решился на одну авантюру. Я просто оперся об эту стену из воздуха и заставил себя не шевелиться. Прошло несколько минут и неснимаемое проклятие начало проедать непробиваемую стену – я попросту понемногу врастал в нее, будто погружаясь в неимоверно плотную трясину. Через какое-то время я уже не мог дышать, потому что и нос и рот мой уже были запечатаны этим плотным воздухом. Тебе случалось видеть насекомых в янтаре? Вот и я чуть было не стал точно такой же букашкой, если бы не она.