И что теперь?
Алекс решил вернуться тем же путем, которым пришел. Он мог бы найти свои собственные следы. Куча дров, которую он уронил, не могла быть слишком далеко.
Он собирался повернуться, когда что–то - какой-то животный инстинкт – заставило его заколебаться. Примерно через две секунды весь мир остановился.
Он знал, что это произойдет, еще до того, как это произошло на самом деле. Алекс столько раз подвергался опасности, что у него развилось чувство, своего рода телепатия, которая предупреждала его. У животных есть это – осознание, которое заставляет их шерсть вставать дыбом и заставляет их бежать до того, как появится какая-либо очевидная причина для бегства. Алекс бросился на землю еще до того, как упала ракета, ломая деревья в щепки, зачерпывая тонну земли и швыряя ее в небо, разрушая тишину ночи и превращая темноту в яркий, ослепляющий день.
Взрыв был оглушительным. Алекс никогда не чувствовал ничего подобного. Сам воздух превратился в гигантский кулак, боксерскую перчатку, которая врезалась в него, горячая и яростная; и на мгновение ему показалось, что он, должно быть, сломал дюжину костей. Он не мог слышать; он не мог видеть. Внутри его черепа все кипело. Возможно, он был без сознания несколько секунд, потому что следующее, что он помнил, он лежал на земле, уткнувшись лицом в пучок травы, а песок попал ему в волосы и глаза. Его рубашка была порвана, и в ушах пульсировало, но в остальном он, казалось, был невредим. Как близко упала ракета? Откуда это взялось? Пока Алекс задавал себе эти два вопроса, в его голове возник третий, более неприятный. Будут ли еще какие-нибудь?
Не было времени разобраться, что происходит. Алекс выплюнул песок и встал на колени. В тот же момент что-то взорвалось в небе: белое пламя, которое висело там, высоко над деревьями. Алекс напрягся, ожидая нового взрыва, но он быстро распознал, что это было: рассеянный свет, кусок горящего фосфора, предназначенный для освещения местности на мили вокруг. Он все еще стоял на коленях. Почти слишком поздно он понял, что превратил себя в мишень, черный силуэт на фоне яркого, искусственного сияния.
Он бросился на живот за секунду до того, как каскад пулеметных пуль обрушился веером из ниоткуда, кроша ветки и срывая листья. Раздался второй взрыв, меньший, чем первый, на этот раз он начался на уровне земли и поднял столб пламени. Алекс закрыл голову руками. Земля и песок разлетелись вокруг него.
Он был в зоне боевых действий. Это было за пределами всего, что он когда-либо испытывал. Но здравый смысл подсказывал ему, что никакая война в Западной Австралии не разразилась. Это было тренировочное упражнение, и каким-то образом – безумно – он попал в самую суть.
Он услышал свистящий звук, за которым последовали еще два взрыва. Земля под ним задрожала, и внезапно он обнаружил, что больше не может дышать. Воздух вокруг него был высосан силой взрывов. Снова пулеметный огонь. Весь район подвергался обстрелу. Алекс взглянул вверх, но даже при свете Varey он знал, что у него не было шансов кого-либо увидеть. Тот, кто стрелял, мог быть в полумиле отсюда. И если бы он встал и попытался показаться, его бы разрезали пополам, прежде чем кто-нибудь осознал свою ошибку.
А как насчет Скутера? Что насчет Рентгена и остальных? Они привели его сюда специально? Алекс не мог в это поверить. Какой у них мог быть мотив желать его смерти? Он вспомнил, что сказал Рентген в джипе. Мы зашли слишком далеко. Нам следовало свернуть в миле назад. И когда они пригласили его с собой, Скутер сказал, что в ту ночь было большое тренировочное упражнение. Вот почему они были свободны для пикника на пляже. Какой-нибудь пикник! Каким бы безумием это ни казалось, четверо бойцов SAS, должно быть, подъехали к самому краю зоны боевых действий. Алексу удалось отойти от пляжа, когда он собирал хворост, и он выбрал наихудшее из возможных направлений. Таков был результат – смесь невезения и глупости. Но они вдвоем собирались разнести его на куски.
Начался ритмичный обстрел, минометный обстрел цели, которая должна была быть где-то поблизости. Когда взрывался каждый снаряд, Алекс чувствовал острую боль за глазами. Мощь оружия была огромной. Если это было просто тренировочное упражнение, он задавался вопросом, каково это, должно быть, оказаться втянутым в настоящую войну.
Пришло время уходить. Миномет все еще стрелял, Алекс вскочил на ноги и начал двигаться, не уверенный, в какую сторону ему следует идти, зная только, что он не может оставаться здесь. Как бы то ни было, он потерял всякое чувство направления. Раздался крик чего-то падающего и сильный удар, когда это что-то ударилось о землю где-то слева от Алекса. Это сказало ему все, что ему нужно было знать. Он направился направо.