Из-за того, что везу с собой ружье, пришлось сдать его в багажный вагон. А заодно, чтобы одинокое оружие в глаза не бросалось, сдал туда же и основную часть своих вещичек. Так что пока вещей у меня с собой самый минимум. Тем более я оделся, гипсовую трубу на место приладил и плащ на руку повесил. Вышел на сырой перрон, метнулся за угол вокзала, стал у стеночки, перевязь на место приладил, теперь я официально травмированный на правую руку. То есть совершенно безобидный гражданин. Меня всякий может обидеть.
Львов — конечная. То есть получать багаж можно было не торопиться. Чтобы не вызывать недоумения своей внезапной травмой у приехавших со мной пассажиров. Так что выждал полчаса, пока народ рассосался, я тоже сходил и свои вещи получил. Одна из главных заповедей в этом мире звучит очень просто: «Не суетись!». Правда, некоторые добавляют «Под клиентом!». Это еще древние голожопые римляне придумали, заявляя: «Поспешай медленно!».
Полученные вещи я тут же сдал в камеру хранения для негабаритных грузов. Квитанцию получил и свободен. Гуляй — не хочу.
Вот я и пошел. По закопченному городу, напоминавшему мне мрачного призрака. На улицах чумазые дети, с бледными глазами вампиров, играли с золой. Инфраструктура здесь была разрушена, а улицы напоминали помойные ямы.
Теперь же наступали новые времена, новые нравы. Настал конец этому филиалу глобального капитализма, славящемуся как город легких денег и легкой морали. Прощай неравенство и коррупция. Погасли огни гламурных универмагов, отелей, ночных клубов и игорных казино.
В ресторанах больше не подавали «Каплун Сурдо», приготовленный с мадерой, фуа-гра и трюфелями и «крепы Жоржетт», посыпанные мелко порезанными ананасами. Заглохли кабаре. Польские проститутки на улицах более не учили любого желающего сексуальным техникам, способным соблазнить британского короля.
Первым делом, полный надежд, я направил свои стопы на рынок. Спрашивай и язык доведёт!
Если бы я был поляком, где бы я разместил схрон с оружием? И базу для партизанского отряда на случай войны? Прежде всего в лесу. Горы тут явно не подходят, мороки много. Это же постоянно вверх-вниз подниматься-спускаться. Ноги бить. Это не для поляков.
Во-вторых, в радиусе ста километров от Львова. Едва ли больше. Это же по бездорожью два часа туда от города ехать и два обратно. А польский офицер без городских ресторанов, девок и варьете воевать не может. Натура у него избалованная.
В-третьих, поблизости от леса должны располагаться польские села. Консервы, конечно, хорошо, но и свежие продукты необходимы. Да и поддержка польского населения вещь в таком деле немаловажная. Не говоря уже о том, что самогон в схрон таскать лучше от проверенных людей. А наперед самогона не напасешься.
И наконец, в-четвертых, рядом должна существовать какая-нибудь польская военная часть. Чтобы оружие далеко не возить. Вода течет только вниз, а поляк всегда действует по пути наименьшего сопротивления. Чтобы невзначай не перетрудиться. Где все четыре фактора совпадут — там мне и следует начинать свои поиски.
Оставалось всю необходимую информацию узнать на рынке. И готово.
Львов — русский город, но русские здесь не живут. Чего нема, того нема. Снова сорняки заглушили урожай. Надо их постоянно выпалывать, а без этого в любом нашем городе будут проживать только мигранты. Здесь же живут в основном поляки, чьи вечно пьяные физиономии доказывают, что они явно не являются любителями чая, бандеровские выпердыши, евреи и армяне. Первые две категории мне явно не друзья, а вот с третьей, используя свою своеобразную внешность, можно плодотворно и пообщаться.
Ума у меня не палата, так что я всегда стараюсь использовать старые, проверенные временем наработки. Верно говорят, что возможности буквально лежат под ногами, надо лишь иметь достаточно мозгов, чтоб их заметить, а ещё достаточно решимости, чтоб подобрать. Работает? Так зачем же заново изобретать велосипед? Да и не изобретатель я…
В Советском Союзе был такой писатель — Солодарь. Обладатель махровой семитской внешности. Так что он живо начал посещать все сионистские сборища. В начале у нас в стране, а затем и за рубежом. Как он там заливался соловьем: «Мы евреи то, мы евреи -се…» Кто бы мог подумать, что этот с первого взгляда свой парень обо всем пишет доклады куда следует?
А когда его разоблачили, то Солодарь написал толстую книгу, где всех евреев смешал с дерьмом. Облил фекалиями с макушки до пят. За исключением коммунистов. Но коммунисты не выпячивают свою еврейскую сущность, они — интернационалисты, так что исключение получилось совсем маленькое.