XVIII
2015, Бретиньи-Сюр-Орж
Restaurant Del Arte в Бретиньи-Сюр-Орж располагался практически у самой дороги и со стороны мог бы показаться придорожным кафе. Но у него были явные преимущества – там действительно была хорошая кухня, приличный интерьер, довольно неблизкое расстояние до железной дороги, что все-таки делало его почти тихим местом. А соседство с озером Каруж, на котором еще этим утром Мари писала эскиз, добавляло ему бонусов.
Они сели в углу зала, не выпуская ладоней друг друга. Мари смотрела, как за окном светят фары пролетавших мимо машин, и думала, как быстро вечер вступил в свои права. Стрелка часов неумолимо двигалась вперед, а ей отчаянно хотелось вскочить со своего стула и остановить часы.
- Я бы посоветовала тебе что-нибудь, - сказала она Мишелю, - но можешь рискнуть сделать заказ сам.
Он взял в руки меню. Курица, говядина, пицца – вчерашний блин с сыром… Поднял на Мари удивленные глаза:
- А что такое «креветки»?
- Ты раков ел когда-нибудь? – заговорщицки подмигнула она.
- Я здоров, зачем мне их есть? – еще более удивляясь, спросил Мишель.
- Потому что это вкусно! Попробуй.
- Может, не надо? – с опаской уточнил Его Величество. – Наш придворный лекарь дает фаршированных раков с сахаром только тяжело больным.
Мари удивленно моргнула. Чувствуя, что вот-вот рассмеется, она быстро перегнулась через стол и коротко поцеловала его.
- С сахаром? Точно? – тихо спросила она.
- Точно с сахаром, - не понимая, что так смешит ее, ответил он. Но от ее улыбки и самому становилось теплее.
- А козий сыр ты любишь?
- Люблю. Наша Барбара делает его неплохо. Но я иногда посылаю за сырами в соседний замок, в Жуайез. Тамошняя кухарка из Фрибура. Она делает восхитительные сыры, козьи тоже. Невозможно остановиться. Лучшие в округе. Барбара ужасно обижается на меня за это, - засмеялся Мишель, вспомнив надутый вид своей кухарки.
Мари замерла с открытым ртом и внимательно вглядывалась в его черты. Каждое слово – целая история. История, наполненная событиями, звучавшими так обыденно, так… привычно? Будто она сама была их частью. Могла бы быть, родись на восемь столетий раньше…
- Тогда закажи лазанью, - дрогнувшим голосом ответила Мари и уткнулась в меню, - ее здесь подают с козьим сыром и шпинатом. Вино Торчикода Саленто. Подойдет. Я буду то же.
Лазанья оказалась интересной на вкус. Что-то напоминала, что именно Мишель так и не вспомнил и с большим аппетитом ее съел. Вино было неплохим, но ви́на, которые присылали ему из разных монастырей, были гораздо вкуснее. Или привычнее?
- Мари, а ты могла бы покинуть свой мир? – неожиданно даже для себя самого спросил он вдруг.
Она отчего-то сразу поняла, о чем он говорит. Никого и никогда в своей жизни она не понимала так, как его.
- А это… возможно?
- Возможно. Ты смогла бы?
Мари медленно обвела взглядом зал ресторана, внимательно вглядываясь в лица людей. Чей-то смех, негромкая музыка, полумрак. У нее здесь совсем никого нет. Совсем. Никого. Ничего не держит.
- Я не знаю, - прошептала она. – Наверное.
Мишель бросил на девушку быстрый взгляд. По-прежнему не решаясь рассказать ей все.
- Пойдем, погуляем?
Она кивнула. Попросила счет и спешно расплатилась.
Они вышли в морозную ноябрьскую ночь, толком не понимая, что делать дальше и куда идти. Мари втянула носом воздух и приподняла воротник своего пальто. Оно оказалось все-таки слишком тонким для этого резкого начала зимы в конце ноября. Снег падал под ноги мелкой крошкой. Она смотрела, куда ведет протоптанная тропинка, и улыбнулась – к озеру. Здесь все и всегда ходят к озеру.
Мари взяла Мишеля за руку и направилась к тому самому месту, где только утром стоял ее мольберт. Там было темно и тихо. Подошла к самой кромке воды и потрогала носком ботинка лед, покрывавший ее поверхность. Лед был тонкий, почти дышал.
- Есть хоть небольшая надежда, что все закончится хорошо? – спросила она звонким, не своим голосом.
Он встал у нее за спиной, притянул к себе, крепко обняв, и зашептал, иногда касаясь губами ее ушка:
- Есть! Твое ожерелье… оно волшебное. Оно может исполнить желание своего владельца. Единственное желание.
Он перевел дыхание.
- Но, Мари, я не хочу, чтобы ты решала сразу. Потому что потом изменить ничего будет нельзя. Все, что случится, будет навеки.
- Моя змея? – тихо спросила Мари. – Ты за ней пришел?
- И да, и нет… Это ожерелье… оно принадлежало моей семье. Оно всегда, на протяжении многих веков охраняло нас всех. Но однажды исчезло, было украдено. И с тех пор мой род стали преследовать несчастья…
Мишель замолчал, глядя на озеро, освещаемое уже начавшей стареть луной. Она светила еще ярко, и свет ее, отражаясь от тонкого льда, искрился и превращал окружающий мир в сказку. Его Величество еще крепче прижал к себе Мари.
- Ты снилась мне… Год назад… Иногда я вижу такие сны, как знамения… Тебя я видел и тебя искал… А потом, когда представился случай…
- И за этим ты здесь… - Мари устало закрыла глаза. Она не хотела видеть ни луны, ни снега, ни льда, покрывшего озеро. Она хотела чувствовать только его объятия. – Значит, оно никогда не было моим. А я-то размечталась, что когда-нибудь оно поможет мне найти настоящих родителей.
- Оно сейчас твое. И оно может исполнить любое твое желание, - Мишель прижался губами к ее виску.
- Что нужно делать?
- Просто попросить. Загадать желание. В Змеиный день.
Мари обернулась к нему, и губы их почти соприкоснулись.
- Когда этот день?
- Завтра, - произнес шепотом Мишель, едва коснувшись ее губ.
- То есть... мне нужно все решить сейчас? Ты считаешь, что я должна оставить все здесь ради тебя?
- Нет, - сказал Мишель так, словно повелевал у себя в замке. – Я вовсе не хочу, чтобы ты делала что-либо ради меня. Ты можешь попросить что угодно. Ради себя.
- Благородно, - коротко усмехнувшись, ответила Мари и отстранилась, не отрывая от него внимательного взгляда. – Значит, ты исчезнешь на рассвете, и у меня только завтрашний день, чтобы решить, чего я хочу? Ты пришел за ожерельем, но оставляешь его мне, чтобы я могла… решить? Почему?
- Потому что я люблю вас, Ваше Высочество, - сказал он, опустившись на одно колено.
Сердце подпрыгнуло и застучало где-то в горле. Откуда-то из ветвей раскидистой ивы вылетела черная ворона. Мари вздрогнула, но ничего не сказала. Немыслимо, нельзя говорить, отвечать… на это… теперь. Но он… ждал? Он ждал, что она заговорит.
- Мы оба сошли с ума, понимаешь ты это? – ровно спросила Мари.
- Понимаю. Но я счастлив этим сумасшествием.
- И что мне с тобой делать? – вздохнула она, посмотрев в небо. Что ей делать с собой? Коротко обняла его за шею и, склонившись, прошептала на ухо: - Вставай… поехали?
Мишель легко поднялся, взял ее руку в свою и, улыбнувшись, притянул к себе.
- Поехали. У нас есть еще несколько часов.